халат, некогда присланный мамой, и босиком прошла в кухню. Там Яна, сфокусировавшись, разглядела пустые бутылки из-под шампанского, бокалы, тарелки, коробки из-под полуфабрикатов. Вздохнув и тряхнув гривой своих рыжих волос, Яна машинально собрала коробки, параллельно подумав, что когда-то она мечтала иметь свой дом, семью и готовить каждый день по пять блюд, но, видимо, пока ее удел – вот это все, и выбросила все в мусорку. Телефонный звонок раздался так неожиданно, что она испуганно вздрогнула. Впоследствии Яна удивлялась своей реакции, ведь звонили ей довольно часто, но почему-то именно этот звонок заставил насторожиться и сжаться, будто она понимала, что после него жизнь уже никогда не будет прежней.
– Алло, – хрипло пробормотала Яна в трубку, добежав до надрывающегося в коридоре аппарата. Она не помнила, где лежит радиотелефон, но почему-то хотела, чтобы ее случайный любовник не проснулся от звонка и поспал подольше, чтобы не надо было улыбаться, объясняться и вообще что-либо говорить.
– Яна? Это бабушка Валя, помнишь?
Яна кивнула, будто та могла ее видеть, понимая, что произошло что-то плохое. Она опустилась на пуфик под полкой с телефоном – мама раньше любила тут сидеть и болтать, когда еще не было радиотелефонов в их жизни – и, наконец, сказала – да, я слушаю.
– Яночка, я звоню от вас. Бабушка умерла сегодня, примерно в четыре часа утра, так врачи сказали. Я к ней в семь зашла, а она мертвая лежит. Вызвала Скорую, милицию, а потом тебе позвонила…. Алло!
– Да, да, – Яна откашлялась и, кажется, внешне никак не отреагировала на сообщение, только мозг ее заработал лихорадочно – бабушка умерла, это что-то невероятное, как если бы баба Валя сказала, что, например, Луна упала на Землю. Хотя не исключено, что в это Яна поверила бы быстрее. Но ее бабушка, необычная, абсолютно волшебная, не могла так просто взять и умереть! Она бы знала, она бы предупредила, она бы, в конце концов, попрощалась с Яной!
Баба Валя говорила о том, что бабушку увезли в морг, что она начала договариваться о похоронах, но все равно нужен кто-то из родственников, и Яне следует подъехать прямо сегодня.
– Я приеду, – ответила Яна и снова откашлялась. Теперь ее голос был хриплым не оттого, что она только проснулась, а потому что в горле будто поселился комок, который она не могла проглотить при всем желании, – Я сегодня приеду. Через три часа.
Уже много позже Яна не помнила, как будила своего кавалера, принимала душ, одевалась, собирала сумку и выезжала из Питера. Однако она четко запомнила, что все время до бабушкиных похорон даже на секунду не верила в то, что той больше нет. Яна с кем-то общалась, чего-то делала, заполняла, подписывала, получала свидетельство о смерти, без которых была невозможна сама процедура похорон. Она договорилась об отпевании, хотя кто-то в деревне шептал, что негоже это, потому что Галина Викторовна вещи не богоугодные делала и вообще не сильно верующей была. Яна звонила маме из бабушкиного дома и говорила по-деловому и обстоятельно,
