style="font-size:15px;"> Но что-то изменилось. Родители ходили напряженные и почти каждую ночь сидели на кухне, а один раз мама Неля рассеянно курила при Яне, чего раньше никогда не было. Яна сделала вид, что не заметила, хотя удивилась, а в сердце поселилась тревога. Она старательно делала уроки – наконец-то начались школьные занятия – выводила буквы и цифры, решала примеры, писала предложения, а сама тревожно прислушивалась к голосам с кухни – о чем там сейчас говорят ее родители?
В октябре мама неожиданно повеселела. Папа, кажется, не изменился, а вот она сияла, ходила по дому, что-то напевала и без конца тискала и обнимала Яну. Девочка радовалась, но стеснялась спросить, что стало причиной резкой смены маминого настроения. Она еще пару раз попыталась подслушать разговоры, но родители вели беседы о чем-то общем, правда, все больше про Америку. Стоять долго в темном коридоре было тяжело, у Яны замерзали ноги, а тапки она не надевала специально, чтобы ступать как можно тише. Девочка возвращалась в постель, пыталась заснуть, ворочалась и не по-детски вздыхала, словно предчувствовала близкие перемены. Перемены случились, и жизнь Яны никогда больше не была прежней.
Спустя полгода, летом, родители улетели в Америку, а Яну было решено оставить с бабушкой. Услышав об этом в первый раз, девочка разрыдалась.
– Почему, ну почему, мамочка? Я буду хорошо себя вести! Не оставляйте меня здесь, пожалуйста!
Мама Неля побелела и крепко прижала к себе Яну – она не ожидала, что ее послушная дочка, которая всегда делает то, что ей велят, не согласится с этим решением.
– Яночка, но это же совсем ненадолго! Мы подаем документы на визу и шансы, что нам ее откроют – очень низкие! Ты понимаешь, что такое низкие шансы? Я объясняла тебе.
Яна кивнула, продолжая сидеть, уткнувшись носом в мамино теплое плечо, которое так приятно пахло какими-то очень сладкими духами. Она знала, что такое шансы, но не знала, что такое виза, представляя это себе крайне смутно.
– … если здесь останешься ты, то нам откроют визу, ты будешь гарантией того, что мы вернемся и не останемся в Америке насовсем.
– Вы вернетесь? – Яна с надеждой всматривалась в мамино лицо. Та побледнела еще больше, а карие глаза сделались совсем черными. Яна не стала спрашивать, что такое гарантия, она услышала лишь «мы вернемся» и очень хотела, чтобы мама немедленно и горячо заверила ее в этом. Но мамино выражение лица говорило об обратном, и Яна снова уткнулась ей в плечо.
– Яночка, доченька, не надо плакать! Мы не вернемся, в этой стране абсолютно нечего делать, ты вырастешь и поймешь это! Ты будешь благодарна, что мы увезли тебя отсюда! – сбивчиво говорила мама, будто Яна была совсем взрослой и могла все понимать, – Мы не вернемся, это ты приедешь к нам очень скоро, оглянуться не успеешь! А пока поживешь у бабушки Гали.
– В деревне? – Яна снова пытливо посмотрела в лицо маме, – Или бабушка будет жить здесь, в нашей квартире и присматривать
