и зеркальцем в центре (до сих пор не знаю, зачем оно было нужно, мешалось только).
– Итак, Ева! – возбужденно подпрыгивая на подушке, потребовала готесса, когда карты легли-таки на стол. – Скажи, что ты видишь?
Я вздохнула.
– Ну… – поскребла в затылке, – вот шестерка пиковая. Она обычно означает дальнюю дорогу.
– Да при чем здесь дорога?! – воскликнула Полина. – Я и так знаю, что нас ждет рейд, после того как в Каире сама-знаешь-кто забрал у нас из-под носа сама-знаешь-что! Ты мне про короля расскажи: видишь, вот здесь лежит? Что мне судьба в отношении него готовит?
Я мысленно покачала головой: а ведь этот человек был лично знаком с Реммао, мистиком, который уже дважды объяснял, что будущее предсказать невозможно. Но Полина смотрела так требовательно да с такой надеждой, что мне не оставалось ничего другого, как опустить глаза на карты и хотя бы попытаться.
Ну да: вот он, король. Пиковый. Бородатый. Лежит рядом с шестеркой…
И это, пожалуй, все, что я могла о нем рассказать.
– Ой, ты не так это делаешь! – поняв, что потерянность на моем лице не собирается трансформироваться в озарение, резким движением руки смела Наташа карты со стола. – Давайте я погадаю. Я умею!
– Правда? – в два голоса удивились мы.
– А то! – самодовольно улыбнулась Игнатова. – В Штатах это знаете как популярно? Гадания, хиромантия, некромантия…
– Чего?!!
– Нумерология то есть, – как ни в чем не бывало поправилась Наташа. – Короче, любой студент на моем потоке хоть раз да бывал в салоне у гадалки. И я своими глазами видела, как это работает. Смотрите и учитесь!
Она быстро и ловко перетасовала карты, трижды сплюнула через левое плечо (мы с Полей переглянулись, но промолчали), стукнула колодой о стол (Поля подхватила падающую свечу), резким движением разделила колоду на три части и, наугад выбрав из каждой по три карты, бросила их на стол:
– Значит, так, Ева! Это – твое будущее, настоящее и прошлое, – объяснила, глядя на меня с видом благодетеля, согласившегося открыть секреты гениев прорицания. – Начнем с последнего, – она перевернула первые три карты. – О-о-о!! – выдохнула так, будто увидела там зеленых человечков верхом на медведях. – Да я смотрю, судьбу твою легкой не назовешь! Бедная девочка, – и сокрушенно покачала головой.
Полина подняла на меня мрачный взгляд. В нем ясно читалось: «Моргалис, я о тебе чего-то не знаю?!»
В недоумении пожала плечами, а Наташа продолжила причитать:
– Вижу короля сердечного, страшным крестом перечеркнутого. И еще вижу сердце черное!
Я аж щеку рукой подперла, во все глаза глядя на этот спектакль. А Игнатова-то, оказывается, талант! Не в шаманстве, естественно, но вот для сцены она была прямо-таки рождена.
– Понимаю-понимаю, Евочка! – уже почти обливаясь слезами от трагичности собственноручно выдуманной истории,
