то после "Битвы при Заворичах" я ходил "вниз" лишь дважды и справедливо, как мне кажется, считаю свою работу синекурой. Но моя Аня так не считает, впрочем, так же как и мой начальник, Эйтан. Вот и сегодня вечером он позвонил и потребовал моего присутствия в Явне завтра утром. Завтра у нас должна была начаться суббота, если, конечно, наш физик Рои до утра ничего не натворит с пространством-временем. При моей незначительной загруженности вызов на работу в выходной день не должен был меня смутить. Он и не смутил.
На следующее утро, несясь по полупустым, по случаю субботы, автострадам на юг я вспоминал события последних лет. Главным из них было, разумеется, рождение дочери. Полагаю что в укромной глубине анютиного подсознания еще оставалось нечто средневековое, потому что протягивая мне пакет, из которого выглядывало сморщенное личико, она робко улыбалась и с заметным страхом глядела на меня. Действительно, тогда, на средневековой киевщине, она обещала мне родить сына и прошедшие десять веков не отменили древней клятвы. Я взял дочь на руки и Аня сразу успокоилась, наверное увидела на моем лице все что ей было нужно.
Команду Эйтана тоже затронули изменения. Афера, которая несколько лет назад начиналась как чисто израильская группа по изучению никому тогда неизвестной Л-энергии, превратилась в последнее время в то, что мы с Виктором в шутку называем "международным комитетом по охране будущего от прошлого". Действительно, после сражения в Заворичах, скрывать деятельность эйтановской группы стало трудно, почти невозможно. Постепенно, в здании на окраине начали появляться разнообразные и, порой, подозрительные персонажи, большинство из которых не допускались в лабораторию на втором этаже. Некоторые из них не говорили ни на одном из известных мне языков и вызывали многочисленные вопросы, если не подозрения. Да и в самой лаборатории начали возникать таинственные стажеры, не всегда достаточно хорошо говорящие по-английски и не знающие ни слова на иврите. Было очевидно, что наш "комитет" из сугубо местной конторы превратился в международную. Неизменным оставался только Рои во главе исследовательского отдела и Эйтан во главе всего предприятия.
Вот и сейчас в маленьком кабинете Эйтана на гостевом стуле сидел незнакомый субъект, улыбаясь мне скупой европейской улыбкой. Я осторожно поприветствовал обоих, ни к кому конкретно не обращаясь, и уселся на второй гостевой стул, вопросительно уставившись на Эйтана.
– Арье, познакомься пожалуйста с доктором Янике из Австрии.
Это было неожиданно, как удар в поддых. Я вскочил со стула и уставился на австрийца. Фамилия Янике была мне слишком хорошо памятна, ведь с одним доктором Янике я уже встречался одиннадцать веков назад. Тогда наше знакомство закончилось тем, что я свернул ему шею, не испытав при этом никаких отрицательных эмоций, и сейчас мне непроизвольно захотелось сделать то-же самое. Но австриец оказался, разумеется, совершенно другим
