а здесь, в тылу, всё легко и просто. Почти что курорт? Это далеко не так. Здесь у врачей колоссальная нагрузка. Хирурги падают с ног, не отходят часами от операционных столов. А где приходится работать? Вы привыкли к институтской клинике. А здесь мы создаём лечебные учреждения в самых неприспособленных для этого зданиях: в школах, институтах, общежитиях… Вы даже представить себе не можете, насколько сложно в кратчайшие сроки приспособить эти здания под госпитали, оборудовать в них операционные, перевязочные, физиотерапевтические и рентгеновские кабинеты, санпропускники, пищеблоки – словом, всё самое необходимое для лечения раненых.
Все молчали. Да, собственно каждый понимал, что в тылу не сладко, что здесь у медиков тяжелейшая, изнурительная работа. Правда, не рвутся снаряды и не падают бомбы. Нет постоянного риска для жизни, как на передовой. Молодым военврачам уже было известно, что фашисты бомбят и обстреливают из орудий медсанбаты, что для вражеских бомбардировщиков излюбленными целями являются санитарные поезда. Быть может, именно поэтому никто из группы Гулякина не хотел оставаться здесь. Ведь на фронте в жестоких боях погибали их сверстники, а теперь уже, наверное, находились под бомбами и те выпускники военного факультета, которые были направлены в стрелковые, танковые, артиллерийские части и соединения.
Военврач 1 ранга Хмелёв всё же сказал ещё несколько слов, вряд ли уже рассчитывая кого-либо убедить остаться в Куйбышеве:
– Создание госпиталей – дело огромной государственной важности. Советские и партийные органы делают всё, чтобы выполнить эту задачу в кратчайшие сроки. Я вам не предлагаю лёгкой работы…
Гулякин сообразил, что, видимо, не в компетенции Хмелёва было оставить кого-либо в тыловом госпитале силой приказа. Видимо, ему было почему-то необходимо, чтобы кто-то из военврачей попросил об этом сам. А сообразив, стал настаивать на своём:
– Мы направлены в Воздушно-десантные войска и хотим немедленно отправиться к месту службы.
Хмелёв махнул рукой и уже, сменив тон, сказал:
– Не смею вас задерживать. Желание ваше не только законно, но и похвально. Сам в действующую прошусь, – признался он. – Но ведь кому-то и здесь работать надо. Что ж, удачи вам. Документы оформим сегодня же и распределим вас по частям и соединениям корпуса.
Старый пароход, глухо шлёпая по воде огромными колёсами, медленно подошёл к пристани. Всей группе были предоставлены места в каютах. Но погода выдалась солнечная, и молодые военные врачи не уходили с палубы, любуясь живописными волжскими утёсами, косогорами и широкими песчаными косами, врезающимися в русло, бархатными берегами, вдоль которых стлался по воде разноцветный лиственный ковёр.
В прозрачной воде, отражались редкие облака и косяки перелётных птиц. Природа жила своей, независимой от войны жизнью. Здесь, на просторах великой русской реки, с трудом верилось, что где-то идут жестокие бои, гибнут люди, что над Отечеством нависла смертельная опасность.
В
