помощь нашим поврежденным кораблям. Увидев вражеский корабль на фарватере, командир «Силача» принял единственно верное решение – пожертвовать буксиром, но предотвратить закупоривание канала. После столкновения с «Фусо» поврежденный «Силач» начал принимать воду в носовые отсеки. Спасло его то, что он имел усиленную носовую часть, будучи по совместительству портовым ледоколом. Став на отмель, после заведения пластыря он ушел в док на ремонт.) Затем наглый пароходик уперся нам в корму и начал разворачивать вдоль фарватера, одновременно выталкивая к кромке канала. Ему мешал только наш якорь.
Нужно было что-то предпринимать. И наш отважный командир приказал взять буксир на абордаж. Но было поздно. Лунноликая Аматерасу Оми-ками отвернулась от нас. Чертов русский крейсер уже подошел к нам на три кабельтова и застопорил ход. Как только наша абордажная команда (все, кто еще оставался в живых) появилась на верхней палубе, с марса крейсера нас смели пулеметным огнем. Я был тяжело ранен и потерял сознание.
Очнулся я уже в русском госпитале, где был искренне удивлен человечным отношением к нам, врагам. Здесь также лечились и раненые русские моряки. В том числе с того самого буксира, который пытался помешать нам выполнить приказ адмирала. С их стороны мы не встретили враждебного отношения, скорее наоборот. Видимо, как и у нас, японцев, в русских традициях уважительное отношение к доблести своего противника.
Смерть легче пуха, долг тяжелее горы. Мы свой долг исполнили до конца: как я узнал в госпитале, на этот раз русская эскадра была заперта в гавани. Мы смогли завершить дело славного Хиросе и его воинов, ожидающих нас в Ясукуни-Дзиндзя. (Буксир «Силач» все-таки сумел вытолкать «Фусо» к краю форватера до того, как броненосец лег на дно, и хотя оставшейся ширины канала было недостаточно для броненосцев, крейсера могли проходить.) Теперь дело было за армией – захватить или уничтожить огнем осадной артиллерии русские корабли в этой китайской мышеловке!
Глава 2
Многие знания – многие печали…
Санкт-Петербург
Конец апреля 1904 года
Кроме очного и заочного, «в записочках», ликбеза о будущем и безуспешных перманентных попыток изменить мировоззрение царя в отношении внутренней ситуации в России, Вадик изо дня в день разрывался между кучей «горящих» дел. Он координировал игру на бирже и достройку Кругобайкалки. Продавливал просьбы и заказы двух своих товарищей через инстанции и держал руку на пульсе подготовки к уходу на Дальний Восток новых эскадр. Организовывал на перспективу опережающее развитие российской военной техники и следил за перестановками в командовании армии и флота… Плюс самое главное в понимании Николая дело – подготовка к борьбе за здоровье наследника-гемофилика. Да еще и антибиотики! Формулы, расчеты, склянки, шприцы. Живые мыши, дохлые мыши…
Каждый божий день недосып и нервное напряжение накапливались.
