Я даже вздрогнул от неожиданности. Хоть и надеялся на положительный результат, но всё равно не ожидал услышать ничего, кроме урчания. А тут сразу после стука раздалось бульканье, кто-то что-то во что-то наливал.
Так же тихонько закрыл за собой дверь и направился на кухню. Где увидел отца Андрюхи, что сидел за столом в дупель пьяный и неотрывно смотрел на налитый чуть ли не до краёв стакан водки. Бутылкой, уже ополовиненной он, наверное, и стучал недавно. Ещё две пустые стояли на полу, возле ножки стола.
– А, Ванька, – заметил он меня, молча стоящего в проходе. Поведение Николая Олеговича было до такой степени нетипичным, что я нутром понял, что и у них в семье случилось что-то плохое. Он обычно не пьёт, язвенник, а тут уже третью бутылку в одно горло приканчивает. Поэтому и стоял молча, не находя слов. – Пришёл? Молодец! Садись, помянем, – махнул он рукой со стаканом напротив себя.
Ничего не говоря, я вложил топор в чехол на поясе, прошёл на кухню и пододвинул к столу табурет, но прежде чем сесть, взял из шкафа рюмку и поставил её на стол. Николай Олегович так же молча её наполнил, снова поднял свой стакан и в два глотка опрокинул его в себя. После чего со стуком поставил его обратно на стол и, тут же прижав кулак к носу, глубоко втянул в себя воздух, типа закусил.
Не успел я выпить свою рюмку, как Николая Олеговича сначала затрясло, а после он из-под стола приподнял вторую, до этого скрытую от меня левую руку, перевязанную бинтом с выступившей на нём кровью. Чуть вытянул перед собой крепко сжатые кулаки и с трудом их разжал…
– Вот этими руками… Сам… С-сына… Ж-жену… – и такое отчаяние в его голосе прозвучало, что у меня всё тело захолодело, а волосы под банданой зашевелились.
С трудом выдавив из себя эти слова, он с хлопком закрыл ладонями глаза, опёрся локтями на стол и, продолжая подрагивать плечами, с минуту так просидел. Я думал, прорвало, плачет. Но нет, когда он ладони от глаз оторвал, следов слёз вообще не было видно, зато и пьяным он уже не выглядел. Горе полностью выжгло недавно выпитое спиртное. И он, взяв себя в руки и прекратив трястись, взглянул на меня абсолютно трезвыми глазами и спросил:
– У вас как, Вань?
– Тётка… – выдавил я из себя, с трудом проглотив вставший, после услышанного, в горле ком, и тут же опустил глаза в стол, не выдержав его пристального, казалось в самую душу глядящего взгляда.
– Помянем! – тяжело вздохнул он, после чего снова налил до краёв стакан и мою рюмку.
Молча выпили.
– Ты собрался, смотрю… – нарушил он молчание, после того как снова занюхал кулаком водку. – Из города уходишь?
– Да! Но не сразу. Сначала к родным друзей заскочить нужно, может, кто выжил… – закончил я неловко.
Покивав каким-то своим мыслям, он тут же встрепенулся и произнёс:
– Уходил бы ты сразу, Ваня! Видишь, что за окном творится… Конец света наступил, – судорожно втянул он в себя воздух, глядя в окно. – Люди в
