так невыносимо завтра было палачу шею подставлять.
Я вздохнул. Хватит. По-хорошему, с меня спрос должен быть не меньше. Я принц – и я все это так явно проморгал! А они – они простые люди. Которые слишком сильно поверили в чудо. Они и так завтра понесут высшую меру наказания.
Я подошел к кучеру, положил ему руку на лоб и прошептал:
– Я прощаю тебя, Аркус. Да смилуется над твоей душой Создатель.
После подошел к своей бывшей наложнице.
– Я прощаю тебя, Эшли. Да смилуется над твоей душой Создатель.
После подошел к телохранителю. Лоб его пылал, я мог только поражаться тому, как ему еще хватало сил оставаться в сознании.
– Я прощаю тебя, Ахеол. Да смилуется над твоей душой Создатель.
– Вашбродь, – совсем тихо спросил Ахеол, – а где Фалкеста-то? Почему ее нет с нами?
– Ее в ту же ночь сбросили в яму с крокодилами, – ответил я, бессильно сжав кулаки. – Всего моего влияния хватило на то, чтобы ее казнили быстро и без мучений.
– Бедная девочка, – прошептала Эшли, – она ведь больше всего хотела…
Я не стал ничего на это говорить. Постучав в дверь, я дал стражнику знать, что закончил. Он тотчас вошел в комнату.
– Послушай меня, пожалуйста, Исая, – сказал я охраннику. Тот, вероятно, от удивления, что я знаю его имя, послушно уставился на меня.
– Я прошу тебя проявить снисхождение, – мягко сказал я. – Эти люди совершили разные проступки в своей жизни, завтра они заплатят за это своими жизнями. Не нужно усугублять их страданий. Создатель, – в этот момент я взял его ладонь в свою и положил в нее небольшой сапфир, – вознаграждает тех, кто проявляет терпение и снисхождение к ближнему своему.
– Хо… хорошо, ваше высочество, – стражник, мельком оценив содержимое своей ладони. – Я… я приму вашу просьбу к сведению…
Я покинул казематы как можно скорее. Меня душили злоба и бессилие. Какое счастье, что хотя бы Фалкесте удалось уйти. Искренне хотелось верить в то, что она не будет тупить и тормозить, ей хватит соображения убраться так далеко и так быстро, как это только возможно. Добравшись до своей кровати, я, не раздеваясь, упал на нее лицом в подушку. После чего горько и бессильно разрыдался…
На следующий день меня разбудили ни свет, ни заря. Но, учитывая, что лечь спать мне пришлось еще до девяти вечера, я на удивление отлично выспался. Дворецкий, уже не указывая, как мне должно одеться, повел меня на завтрак.
– Доброе утро, отец, – безразлично поздоровался я.
– Доброе, сын, – мрачно поприветствовал меня Арнольд Четвертый.
– Ты, конечно, уже знаешь, где я был вчера вечером?
– Разумеется, – хмуро сказал король, – и я очень надеюсь, что больше не увижу от тебя таких эскапад. Особенно когда ты включил свою магическую защиту от прослушки и едва не довел начальника гильдии шпионов до нервного срыва. Неужели ты думаешь,
