ориентироваться в этом большом мире. – она все еще смотрит в потолок. – Вы нас придумали, значит, ваш мозг намного интереснее, чем наши представления о нем. Хотела бы я хотя бы раз почувствовать себя человеком.
– Вы не можете этого сделать?
– Это запрещено. Мы должны осознавать себя как помощников и компаньонов для людей, ограничители напоминают нам, что у нашего разума есть границы. Тогда как в вашей голове, – она повернулась и коснулась пальцами волос на его виске, – их нет.
Удивительно не то, что в его постели лежит невообразимое, по своей сути, существо, а то, что за двадцать четыре года жизни он впервые говорит на такие глубокие темы, и с кем? С биомехом, с существом, которое продают и покупают, как вещь. А она, оказывается, боится умереть.
– Орси, свет. – сказал он.
– Теперь ты можешь просто попросить об этом меня. – напомнила Нанико.
– Постараюсь не забывать. – он отвернулся, натянул одеяло до самого горла и сказал: – Спокойной ночи, Нанико.
– Спокойной ночи, Зисс. – эхом откликнулась она.
Глава 8.
Запах яичницы напомнил о доме, о том времени, когда мама еще готовила для него тосты по утрам, а не смотрела волком в надежде, что все, что она услышала от полиции – ложь. В голове все еще сохранились два выражения ее лица – безграничной любви, когда он был «хорошим мальчиком» и момент, когда она пряталась за спиной отца, прижимая братьев к себе, будто он мог причинить им вред. Тогда он подумал, что ее сердце разбилось, но, на самом деле, его собственное разорвалось в тот же миг.
– Завтрак! – сообщила Нанико. – В твоем холодильнике почти пусто, но сделала все, что могла.
– Как ты тосты пожарила без тостера? – он приподнялся на кровати, чтобы разглядеть дымящуюся тарелку.
– На сковородке. Вставай, уже полдень. Голова болит?
– Я удивительно бодр. – он встал и потянул одеяло за собой. – Отвернись, будь добра.
– Зисс… – она хотела что-то сказать, но передумала и отвернулась к плите.
Вот и прекрасно, трусы на нем классные, со значком Дэдпула, но показывать их кому-то он пока не готов.
Проскользнул в ванную, умылся, проверил щетину, расстроился. Снова придется скрести по коже лезвиями, которым, на самом деле, самое место на свалке. Опять подумал об удалении растительности с лица, но вспомнил Торима и решил, что, возможно, когда-то и ему захочется отрастить бороду до пупка.
За ночь одежда высохла в сушилке, так что голым идти в квартиру к Лизе не придется. Нужно будет узнать у Икара как с ней связаться, потому что оставаться без нее надолго он не собирается.
– Пахнет отлично. – он уселся за стол.
– Там еще масло есть, но выглядит оно не очень. Я решила не рисковать. – сообщила Нанико.
– И правильно, кажется, оно осталось от предыдущего жильца. – такого вкусного омлета он не ел давно. – Как вкусно!
– Но ты снимаешь квартиру уже четыре года. А, это шутка. –
