style="font-size:15px;"> Нитлот наклонился над котелком, и пар, поднимающийся изнутри, чуть ошпарил ему лицо. Он поморщился: на холоде эта жаркая боль просто добивала. Запустил пальцы в мешочек с сушёным боярышником и подбросил ещё щепотку. Это зелье – тот случай, когда лучше переборщить с ингредиентами, чем положить недостаточно… Нитлот, признаться, нервничал: зелья никогда не были его сильным местом. Даже в Долине – а что уж говорить о бредовой ситуации, в которой все они оказались теперь.
Ниамор зелья давались куда лучше, да и Индрис неплохо преуспевала в них – в тех редких случаях, когда у неё хватало терпения возиться с нарезкой корней или высчитывать лунные фазы для сбора трав. Может, дело просто в том, что это больше подобает женщинам?
«О да – особенно если учесть, как играючи готовит зелья Альен… А ведь он беззеркальный».
Зацепившись за эту мысль, Нитлот помрачнел. Выпрямился, зачерпнул горсть снега и уже привычным движением втёр его в обожжённое лицо.
Опять Альен. Сколько же можно?.. Разве не из-за него (в значительной степени) жалкие остатки дорелийской армии прячутся в лесу, будто шайка грабителей?
Разве не из-за Альена и его треклятой силы Повелителя Хаоса он – волшебник высшего разряда! – вынужден варить укрепляющие зелья для беременной Индрис? Для Индрис, которую они на пару с Тейором еле вытащили из Мира-за-стеклом, откуда вообще-то не возвращаются?..
И, тем не менее, даже после битвы на равнине Ра’илг, после позорного поражения, Нитлот продолжает вспоминать Альена при каждом удобном и неудобном случае. И по-прежнему идиотски радуется тому, что ни Тейор, ни кто-либо ещё не сумеет залезть к нему в голову в такие минуты.
Какая-то птица – сойка или кукушка, Нитлот по близорукости не рассмотрел, – вспорхнула с еловой лапы, и комок снега чуть не упал ему за шиворот.
Котелок кипел над огнём, слегка покачиваясь. Хворост под ним трещал так весело, словно всё в мире по-прежнему шло нормально и имело смысл.
Пару мгновений Нитлот задумчиво созерцал котелок, пытаясь сообразить, когда его надо будет снимать с огня. Зелье ещё не приобрело нужного тёмно-золотистого цвета, но уже покрылось слоем пенки. Можно, конечно, позвать Тейора – тот, наверное, опять треплет языком на стоянке с кем-нибудь из пехоты, – но Нитлоту очень не хотелось спрашивать у Тейора такие вещи. Право ухаживать за Индрис он ревниво оставлял за собой. Настолько ревниво, что раньше его бы это встревожило… Однако теперь он так устал, замёрз и видел так мало разумных выходов из положения, что тревожиться из-за подобных мелочей не получалось.
Они скрывались в Заповедном лесу седьмой день – последыши дорелийского войска, которых едва ли хватило бы на два крупных отряда. Остальных перебили альсунгцы или выкосило пламя призрачного дракона-иллюзии – вполне реальное, жадное до плоти пламя, не менее настоящее, чем костяные ножи, клыки и когти мороков-оборотней. Феорнцы, бросившие их в самом начале боя, так и не вернулись. Они пропали на западе – наверняка устремились к реке Широкой, чтобы
