молодому очкастому парню, переминавшемуся у «Нисана»
– Двести, – немедленно назвал цену частник и Петр согласно кивнул.
Своего жилья у Петра не было, и, не смотря на долгую службу, заработать на квартиру ему не удалось. Тот жилищный сертификат, который он получил от руководства, был эквивалентен стоимости только малогабаритной однокомнатной квартиры, которую еще нужно было получить, а пока Петр еще в поезде созвонился и снял частый дом в поселке за городом. Туда-то он сейчас и направлялся. Его сводная сестра с мужем и тремя детьми проживали на их родительской квартире, и Петр посчитал неуместным вваливаться к ним после стольких лет.
– Родственничек, блин, – проворчал он в свой адрес, разглядывая за окном проносящиеся виды утреннего города.
Родной город Пера не миллионник – средний с населением четыреста душ располагался на самой северной границе средне низменной равнины. С Запада и Севера пригороды упирались в леса, а к Югу и Востоку город плавно переходил в многочисленные рабочие поселки, кое-где частично заброшенные и пронизанные множеством железнодорожных веток.
Бывший промышленный центр переживал не самые лучшие времена, что собственно и не удивительно – с вводом десять лет назад промышленного гиганта в соседней области экономический пик родного города Петра далеко остался позади. Но ехать капитану было больше некуда, да и не хотелось, в общем-то…
Расплатившись с водителем по прибытии место, Петр остался один. Ранее утро, суббота, безлюдная улица с частными домами, утопающими в зелени.
– «Что еще для счастья нужно?» – подумал капитан и сел на лавочку возле одноэтажного каменного дома, огороженного забором из профлиста. Хозяин дома уверял его, что в дом подведен газ, есть вода, канализация, в общем, все… oll ecxcusiv как говорится. Но Петру думалось, что тот пытается найти хоть кого-то, кто снимет дом, Судя по некоторым домам, пик расцвета Кнутихи пройден. Люди старались уезжать отсюда в центр поближе к работе, развлечениям и супермаркетам, но только не Петр – ему то, как раз хотелось побыть в одиночестве и уединении, чтобы обдумать, свои дальнейшие планы и вообще… свою жизнь…
– Дядь, дай закурить… – раздался детский голос прямо перед капитаном.
Петр открыл глаза и досадливо стиснул губы. Перед ним стояло пятеро разновозрастных пацанов, и самому старшему на вид было лет тринадцать.
– «Уснул как салага!» – обругал он себя. – «Расслабился, а если враг! Блин… какой враг нахер… – оборвал он себя. – Я же на гражданке…»
– Чо ты зыришь, – выступил вперед самый старший из пацанов. – Не слышал фуцин? Курить подгони!
–«Фуцин?» – искренне удивился Петр. – «Откуда в их лексиконе такое старое словцо…»
– Ну, ты чо? – не дал додумать Петру старший из пацанов. – Не понял? Тебя, общество спрашивает… – от сказанных им слов пацана распирало от ощущения собственной важности. Надо же они сейчас «работают
