но потом решила, что Ипполит Матвеевич здесь не случайно, а прибыл из Парижа с секретной миссией и успокоилась. Она, располневшая и неопрятная, глупая и сварливая, осталась верна своим чувствам и своему пылкому любовнику, по-прежднему боготворила его и не замечала, что ее, некогда блистательный кавалер, превратился в жалкого полоумного старика.
Гадалка, собрав нехитрую передачу, шла в больницу к Ипполиту Матвеевичу, затаив дыхание и волнуясь, как гимназистка перед первым свиданием. Воробьянинов встал, расчесал редкие волосы и усы, поправил пижаму и отправился в приемный покой. Предводитель дворянства давно уже охладел к своей бывшей пассии и рассматривал ее визиты спокойно и деловито. Он барственно принимал ее приношения и ценил Елену Станиславовну, как единственную ниточку, связывающую его со внешним миром.
– Здравствуйте, Ипполит Матвеевич! – робко произнесла бывшая светская львица, поднявшись навстречу своему кумиру.
– Здравствуйте, Елена Станиславовна! – поклонился Воробъянинов.
– Как Ваше здоровье, Ипполит Матвеевич?
– Слава богу! Слава богу, Елена Станиславовна! Что нового в городе?
Бывший предводитель дворянства совсем одичал от глупой болтовни Федора Вострикова, и не прочь был услышать какие-либо новости от любившей посплетничать подруги.
Гадалка оживилась и затараторила:
– Цены, цены на базаре растут! В прошлое воскресенье подсолнечное масло было по три рубля, а сегодня уже по четыре, хлеб в булочной легче стал, но дороже! Куда власти смотрят? Безобразие! Да вы угощайтесь, Ипполит Матвеевич! – опомнилась Елена Станиславовна и развязала узелок.
Воробьянинов съел все пирожки с печенкой и картошкой, выпил бутылку топленого молока, закусил свежими грушами и, высокопарно поблагодарив влюбленную в него старуху, собрался уходить.
– Постойте, постойте, Ипполит Матвеевич! А Вы знаете, к мадам Грицацуевой муж вернулся, – остановила его гадалка. – Помните, тот офицер, с которым вы приезжали из Парижа в прошлый раз, – товарищ Бендер. У них сынок растет, Ибрагим. Такая встреча была! Я рыдала…
Воробьянинов остолбенел и потерял дар речи. Он медленно повернулся к гадалке спиной и, смотря вперед немигающими ледяными глазами, пошел прочь.
Елена Станиславовна растерянно смотрела ему в след.
А тем временем, слесарь-интеллигент Виктор Михайлович Полесов бегал по городу и, заговорщицки подмигивая, под строжайшим секретом сообщал каждому встречному, что в скором времени грядут большие перемены.
– Из Парижа прибыла группа офицеров под командованием адьютанта самого Ипполита Матвеевича Воробьянинова! Союз Меча и Орала! – рычал Полесов. – Советам конец! Не зря Воробьянинов шесть лет в Старгороде: в его руках все нити заговора! – подпрыгивал от возбуждения слесарь. – Вся страна в руках Воробьянинова! Желтый дом только прикрытие… Воробьянинова в диктаторы! – гнусавил Виктор Михайлович.
