старые, привинченные к полу табуретки; предводитель каманчей злобно посматривал на них и рычал себе под нос:
– Я вам задам, вам задам…
Санитар отворил дверь и Воробьянинов вошел в свою новую обитель. После темного больничного коридора Ипполит Матвеевич почти ослеп от ярких солнечных лучей, щедро заливающих палату через большие зарешеченные окна. Присмотревшись, он увидел, что в палате стоят четыре железные солдатские кровати, на двух из которых лежат пожилые мужчины в полосатых пижамах. Из мебели, кроме кроватей, в палате было еще четыре деревянных тумбочки и четыре табуретки, при виде которых Кису, давно не удовлетворявшего свою страсть, охватила знакомая только маньякам непреодолимая дрожь, но оглянувшись на санитара, предводитель опустил голову и направился к свободной кровати. Вдруг он почувствовал, что чья-то рука нежно обняла его за талию; Воробьянинов вздрогнул, остановился и, предчувствуя что-то ужасное, оглянулся, – на него смотрела, сверкая маленькими хитрыми глазками, обросшая клочьями бороды, голова беглого священника храма Петра и Павла, нарушителя тайны исповеди святого отца Федора Вострикова.
Где спрятал сокровища убиенной тобой тещи? – произнесла голова и противно захихикала.
На Ипполита Матвеевича нахлынула странная слабость, голова его закружилась и с ним случился обморок.
Глава 4. Узник любви
Здесь под солнцем,
Горячим и томным
Настигают нас стрелы любви,
И волнуются теплые волны,
И на рейде грустят корабли…
Молодой человек, таким странным образом попавший в пансионат "Богема", от неожиданности потерял дар речи и долго не мог сориентироваться в обстановке. Но когда он пришел в себя, то увидел, что находится в просторной затемненной комнате на огромной кровати, и кто-то крепко прижимает его к себе.
«Ты мне снился, и ты пришел!» – услышал он страстный женский голос. «Ну! иди же ко мне, возьми меня!» – объятия усилиливались; наш герой начал задыхаться.
– Отпустите же меня, мадам! – прохрипел он. – В мои планы на сегодня не входило расставаться с жизнью. Она дорога мне как память!
Пленник попытался высвободиться, но тщетно, – объятия усилились и мягкие губы впились в его рот. Узник пансионата "Богема" начал синеть и понял, что надо срочно действовать, иначе – конец. Он рванул свою голову в сторону, а затем сильно укусил настойчивую «мадам» за нос.
– Ой! – раздался возглас и железные объятия разомкнулись.
Пленник жадно, всей грудью вдохнул живительный воздух, – жизнь возвращалась к нему! Глаза его начали привыкать к комнатным сумеркам. Прямо перед собой оживший молодец увидел лежащую на кровати пышную блондинку. Незнакомка была молода и, что называется, кровь с молоком: длинные белые волосы в беспорядке разметались по подушкам, пышные бюст возвышался, как Забайкальские сопки.
Блондинка
