современный локатор.
Пока этот шланг сканировал меня своими голубыми, как океан глазищами, я сидел нм живой, ни мертвый. Я много раз слышал выражение: «Он на меня действует, как удав на кролика» и только теперь понял его смысл. Перед Борзини я превратился в желе. Если бы змей захотел меня съесть, он бы сделал это с легкостью. И самое страшное я бы даже сопротивления ему не оказал в тот момент, настолько я оцепенел от страха.
– Ты кот, что ли? – спросил змей, продолжая меня разглядывать, как чучело мамонта в музее.
«Сократ, да ты сума сошел. А ну-ка сейчас же возьми себя в лапы. Ты льва не испугался, а перед каким-то червяком дрожишь, как заяц», – я мысленно прикрикнул на себя и, все еще полностью не отойдя от испуга, промямлил непослушным языком.
– А что, не заметно?
Тот ничего не ответил, потому как в этот момент раздался испуганный голос Колумба.
– Тревор, он точно не слопает Сократа? – еще раз уточнил он, – а то смотри, как он его гипнотизирует.
– Сто процентов, – заверил хозяин, – Борзини, как и твой котейка, очень общительный товарищ. Просто он так знакомится.
Ничего себе знакомство. Прожег во мне дыру своими глазищами.
– Зря твой человек переживает, я котами не питаюсь, – ухмыльнулся питон и спросил:– знаешь почему?
– Почему? – машинально выпалил я и в недоумении уставился на него.
– От вас жутко воняет, потому, что вы едите этот ваш корм, – хоть его физиономия осталась и неподвижной, но я прямо почувствовал, как он скривился.
Фух, наконец-то, можно расслабиться. Слава вискасу и китекэту вместе взятым! Уж лучше пусть от меня воняет, чем я буду пахнуть, как сдобная булка и какой-то червяк, проглотит меня, словно таблетку. Я вдруг вспомнил, как амурский тигр в московском зоопарке тоже заметил, что от меня дурно пахнет (* «Подлинный Сократ»). Интересно, почему я этого не замечаю? А моя Белла, так и вовсе, говорит, что не может надышаться моим ароматом. Пусть для кого-то я воняю, главное, чтобы для нее всегда пах.
– Борзини, иди ко мне, дружок, – похлопал себя по ноге Тревор, как будто собаку позвал, – я вижу вы с Сократом уже подружились, теперь иди познакомься с Эндрю.
«Таких друзей за ухо и в музей, триста лет он мне не нужен».
– Так значит, тебя Сократом зовут, – хмыкнул змей и пополз выполнять команду.
Оказывается и пресмыкающиеся поддаются дрессировке. После того, как он заявил, что не питается котами, я осмелел и направился за ним. Пока он кружил вокруг ног хозяина, выписывая между ними восьмерку, я запрыгнул на стул у стола и оттуда наблюдал за его выкрутасами. Он выразил свою любовь и преданность Тревору, затем потащился к Колумбу. Я всегда знал, что мой компаньон смелый парень, поэтому нисколько не удивился, когда он поднял Горыныча и повесил себе на шею, как полотенце.
– Надо же, какой ты легкий, – воскликнул Андрей, он взял его голову и посмотрел
