Я пытался найти какой-то подвох, двойное дно – с чего вдруг он об этом заговорил? К чему ведет? Попахивает чем-то вроде: «Дорогой, нам надо серьезно поговорить…» А как известно, такое начало ни к чему хорошему не приводит.
– Макс, а ты меня любишь? – спросил Артем, не дождавшись реакции.
– Угу.
– А почему ты никогда не говоришь и не показываешь? – укорил меня он. – Я вот часто говорю. А ты нет. Ты эгоист, Максик.
И тут меня прорвало, я аж одеяло с себя сбросил!
– Я не говорю и не показываю?! А кто в твою еду сыпет свежий чеснок, а в свою сухой? И кто в твои бутеры пихает больше колбасы, чем в свои?
– Сорян, не знал, – сказал Артем смущенно и совсем сонно. – Просто ты не говоришь.
– Да что слова-то? – вздохнул я.
Разговор мог бы продолжится, но тут я услышал, как дыхание Артема стало медленным и тяжелым. Он уснул. Ну и хорошо. А утром он забудет про мою «эгоистичную» привычку добавлять ему в бутеры больше колбасы, чем себе. Ну и ладно.
Кажется, я понял, откуда ветер дует. Ох, Кристи! С каким бы удовольствием я провел твоим милым личиком по стене вашего подъезда. Там бетон с таки-и-ими неровностями, как сыр по терке поскользит! Представив себя эту картину, я быстро уснул.
В субботу я приехал в Радужный. Выйдя из автобуса, я по привычке направился к дому окольными путями, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Я не знал, продолжает ли наш с Артемом «каминг-аут» быть главным событием в жизни города или все нашли себе другую вкусную сплетню, и знать, честно говоря, не хотел. С семьей мы об этом не разговаривали. Каждый раз дорога домой обходилась без происшествий. Я низко опускал на глаза капюшон толстовки или куртки, а редкие прохожие не обращали на меня внимания. Но все равно я расслаблялся, только оказавшись за дверью своей квартиры.
Мама каждый раз готовила к моему приезду чуть ли не праздничный обед. Ну, не только к моему, Дина в это время тоже приезжала. Мы болтали, рассказывали о своих делах. Особенно всех интересовали мои отношения с Артемом. Я пытался отделаться общими фразами вроде «Все хорошо», но семья ждала подробностей. Им приходилось доставать из меня информацию клещами. Зато сестра болтала без умолку – у нее часто менялись парни, и о каждом она трещала так, будто через неделю выходит за него замуж.
Все в старой комнате напоминало о школьном прошлом, и каждый раз я предавался воспоминаниям. На душе было тепло, но немного грустно – давние времена не вернуть… Тогда мы с Артемом были лучшими друзьями, он встречался с другими девушками, а я всегда ходил за ним и очередной его пассией хвостом и сгорал от ревности… Потом мысли переходили к Лизе. Ее я вспоминал с теплом, и каждый раз, когда я представлял ее лицо, кровь приливала к низу живота. Там становилось горячо-горячо, зато все остальное будто немело от холода. Иногда я просматривал ее фотографии в соцсетях, читал новости. Съемки в Европе. Открытие магазинов. Плакаты, баннеры – я радовался, что у Лизы все хорошо.
В воскресенье я проснулся поздно. После завтрака я валялся на кровати, подпиливал и полировал ногти и лениво
