свою лавочку, вероятно, пребывало в первозданном состоянии.
Если бы солнечные лучи могли осветить темные кольца Гидеона, те выглядели бы весьма эффектно: скрученные, состоящие из четко различимых частей – трех или четырех, в зависимости от угла зрения. Тринадцатый спутник располагался вплотную к внешнему кольцу и двигался по орбите, отклонявшейся от плоскости колец на несколько градусов: при наличии хоть какого-нибудь света с него открывался бы потрясающий вид. Сам газовый гигант, видимый со станции, никогда не менял своего положения и висел в середине неба, над грядой низких холмов – темный и тусклый. Его замечали лишь потому, что он заслонял собой звезды.
Я вывела «Белль-Мари» на орбиту, и мы спустились в челноке на поверхность спутника. На севере и вдоль экватора его густо испещряли кратеры, а на юге простирались равнины, изрезанные хребтами и каньонами. Высокие, похожие на скелеты вершины из чистого гранита образовывали несколько горных цепей. Купола находились на полпути между экватором и северным полюсом, где местность была относительно ровной. Антенное поле располагалось западнее. На востоке возвышались горы. Посреди комплекса стояла брошенная машина на гусеницах.
Купола, похоже, были в хорошем состоянии. Пока мы опускались в черном небе, Алекс разглядывал их со все возрастающим удовлетворением. В небе висело полдюжины спутников – бледные и призрачные, едва различимые в слабом свете центральной звезды. Если не знать, что они там, можно было вообще их не заметить.
Осторожно посадив челнок, я выключила двигатели и постепенно восстановила нормальную силу тяжести. Алекс нетерпеливо ждал, пока я совершала то, что он называл «женскими предосторожностями». Ему всегда не терпится – мол, давай пошли, у нас нет впереди вечности. Эта роль ему по вкусу. Впрочем, неприятных сюрпризов он тоже не любит, а моя работа как раз и заключается в том, чтобы предотвращать их. Несколько лет назад меня угораздило провалиться в карстовую воронку на дне кратера, и с тех пор он не дает мне об этом забыть.
Но все оказалось в порядке. Алекс широко улыбнулся – отличная работа и все такое. Разговоры о том, что пора браться за дело, откладывались на потом – он сидел у иллюминатора, наслаждаясь моментом. Ты никогда не знаешь, что найдешь в таком месте, опустевшем столетия или даже тысячелетия назад. Где-то может поджидать смертельная ловушка. Полы имеют обыкновение проваливаться, а стены – обрушиваться. На одной станции из-за аварии резко возросло давление воздуха, и она едва не взорвалась, когда туда попыталась проникнуть группа разведки.
Естественно, ты всегда надеешься, что обнаружишь открытый люк и карту всех помещений – как на Лиотее.
Отстегнувшись, я подождала Алекса. Наконец он глубоко вздохнул, освободился от ремней, развернул кресло, выбрался из него и надел баллоны с воздухом. Мы проверили друг у друга связь и скафандры. Когда Алекс оказался готов к выходу, я сбросила давление в челноке и
