хочу еще выпить! Хочу вина! Не буду уезжать!
– Франц, никто не пьет вино после водки, даже русские! – укоризненно произнес второй офицер.
– А я хочу вина! – снова заупрямился Франц.
Но вместо ответа друг силой запихнул его на заднее сиденье. Затем сел рядом. Дверца захлопнулась. Швейцар скрылся в дверях ресторана. Машина покатила вниз по Дерибасовской.
Но отъехала она недалеко. Взрыв, страшный, жуткий взрыв оглушил ночную улицу, ворвался в небо ярким сполохом жарко-алого пламени и тут же заполнил весь воздух грохотом разбитых стекол, железным скрежетом, людскими воплями…
Автомобиль, в котором ехали немцы, превратился в пылающий факел. Изнутри вдруг вывалилось человеческое тело, охваченное пламенем.
Человек со страшными воплями покатился по мостовой. В воздухе вдруг разлился жуткий запах горящей людской плоти. Было слышно, как в пламени лопается живая человеческая кожа… Вопли человека были страшными. Наконец он затих.
Абсолютно из всех заведений, расположенных на Дерибасовской, вывалились люди. А к месту страшного происшествия со всех ног бежали солдаты. Но было поздно. В темноте догорал остов автомобиля, и было абсолютно понятно, что люди, ехавшие в машине, мертвы. Двое офицеров и водитель-денщик стали пеплом.
Через два часа заведение, из которого вышли офицеры, было полностью оцеплено и обыскано. С особым пристрастием допрашивали швейцара. Избитый старик дрожал в директорском кабинете. Руки его были связаны за спинкой стула. Из разбитых губ сочилась кровь.
– Документы! Спрашиваю в последний раз! – Возвышавшийся над ним офицер закатал рукава мундира по локоть, чтобы было удобнее бить. – У него были в руках документы!
– Никаких документов, ваше благородие… – выл старик. – Богом клянусь, ни у одного, ни у другого никаких документов! Пьяны были очень. Хотели домой. А документов не было.
Размахнувшись, немец снова ударил старика. Голова его мотнулась в сторону, как у недорезанного цыпленка. Старик закричал.
– Не было документов! – повторял он снова и снова. – Не было! Христом-Богом клянусь, не было!
Откатав рукава мундира, офицер стукнул кулаком в дверь. На пороге тут же появились два автоматчика.
– Расстрелять, – кивнул в сторону старика офицер.
Несчастного выволокли. Минут через пять раздался выстрел, затем короткий вскрик. Потом снова выстрел. Офицер вышел из комнаты.
Персонал ресторана был выстроен прямо на Дерибасовской, перед входом. Офицер вышагивал вдоль шеренги дрожащих людей. Около 20 человек – официанты, повара, администратор, музыканты, несколько танцовщиц – стояли на морозе. Их вытолкали на улицу прямо из зала ресторана, не позволив одеться.
– Сегодня ночью погибли два немецких офицера, – на ломаном русском заговорил немец, – пропали важные документы. Офицеров сожгли. Поджигатель в вашем ресторане. Кто подложил взрывчатку? Пусть признается, все остальные будут жить.
Люди молчали. Женщины плакали.
– Расстрелять
