солнцем.
У свободы есть одна не очень хорошая сторона, в настоящей свободе нет уюта и нет тепла. Пребывая в ней, ты не можешь связывать себя с местами и людьми. Люди для тебя – это поток пересекающих твою жизнь лиц, которые никогда тебе не запомнятся, потому что больше никогда с ней не пересекутся. Отношения? Нельзя… Это не риск, это стопроцентная вероятность того, что созданный вами идеальный, райский мирок рухнет в тот момент, когда тебе снова предстоит бежать. В свободе нет счастья, потому что в ней нет покоя. Обманчивые выражения на подобии «живи на полную катушку – умри молодым» имеют свою правду только для тех, кто рано покинул мир и не успел начать разубеждать себя в этом. Кто не успел разочароваться в свободе и поставить под сомнения всё, во что верил. Переходя невидимую грань, наше мировоззрение меняется и уже вместо постоянной беготни, драйва и треша, хочется обыкновенного, банального домашнего уюта и человека, который будет рядом, не смотря на то, какой же ты ублюдок. Скольким я делал больно… Я осознал всю глубину и кровоточивость их ран только когда попал в ситуацию, из которой для меня нет доброго выхода. Остановиться – значит предать свои убеждения, пойти против самого себя. Пойти дальше – значит продолжать жить, как бродяга, радоваться мгновению и совершенно не быть счастливым от того, что увидел новый день. Проще говоря, бежать, просто потому, что надо бежать.
***
Как бы то ни было странно, нелепо и глупо – это не сон. Я шёл на совет, думая обо всём происходящем, и терялся в своих мыслях, как младенец в одеяле. Я был пуст, потерян и даже мыслями не мог ни за что зацепиться. Ни где в себе я не мог найти успокоение, грустно понимая, что всё происходит здесь и сейчас, и я – тайный свидетель, наблюдатель переворота лунных путей в головах освирепевшего стада, которому кинули очень сладкую кость. Сладкую и большую, что на всю жизнь собачью хватит. Теперь не важен им их внутренний мир, не важно жить, заботясь и защищая беззащитных и слабых. Шёл и чувствовал, как в жилах стынет кровь и от бессилия кружится голова. Мы теряем себя, гасим в себе свет и ртутью заполняем всё тело, думая, что спасаемся от лишнего кровопролития, убивая себя.
«Ну, чё пялишься? Театр что ль?» … Я готов к сегодня…
«– Вам не нужна помощь?
– Мне нужна зажигалка!» … Встретить судьбу…
«Всё, я бросаю пить, бесповоротно и окончательно.» … Правильно сказал Седой, мы пока ничего не можем сделать… Просто надо отдохнуть и идти на встречу судьбе…
«– Это был бес.
– Всего-то?». Проблема в том, что я хорошо знаю себя и могу судить по людям, просто посмотрев в зеркало.
«Меня зовут Седой, я – инквизитор.». Люди никогда не откажут себе в своём любимом грехе…
«Ты – не человек… Пойдём?». Как бы мы не казались другими – мы всё равно такие же люди, такие же жестокие, такие же мелочные и трусливые…
«– Они будут здесь через час. Он знает, что мы здесь.
– Что
