спокойно, в свойственной ему манере, пояснил мой наставник.
– А мы уже согласились? – Удивился я, и тут в моей голове созрел ответ на мой предыдущий вопрос: Центр не мог одобрить операцию. А если Центр и не давал своё согласие? Как это понимать? Мы идём без разрешения?
– Да, – как-то грозно ответил Седой.
С оборотнем… это точно самоубийство. Интересно, а почему Вепрь?
– Седой, почему Вепрь? – Тут же озвучил я свой вопрос.
– В мифологии Вепрь – это бесстрашный зверь. То, что он творил, когда был, скажем так… не ослушником…
– Ослушник? Это же невозможно? – Да, всё встало на свои места: Ослушник – есть Отступник, инквизитор, нарушивший кодекс, значит, операция не согласованна с центром.
– Возможно, – Спокойно проговорил Седой.
Ослушников ждала судьба, как дезертиров во время войны. Они становятся одинокими, и против них встают все.
– И Вепрь? – Я не хотел называть вещи своими именами и надеялся, что Седой чувствует моё напряжение.
– Да, поэтому никто ему не поможет кроме нас. А живой он, потому что никто не может его поймать. Он неуловим и очень силён. Он должен был стать архинквизитором, но не судьба, – пояснил мой напарник.
Архинквизиторы – это самые сильные из класса инквизиторов. Я пока ученик, скоро, возможно, стану инквизитором среднего ранга. Седой – инквизитор высшего ранга, а архинквизиторы – как раз следующие.
– Никто, получается, даже не знает, что мы пойдём туда? – Наконец, я озвучил свои догадки.
– Да. Вепрь – ослушник, и его до сих пор все ищут, чтобы убить.
– А ты? – Мне стало любопытно, какое отношение к Отступнику по имени Вепрь имеет мой наставник.
– Когда-то давно он спас мне жизнь. Я его должник. Но не только это является поводом моей связи с ним. Он мой наставник и друг. – Седой даже не дёрнулся на мой вопрос, словно он мысленно к нему уже был готов.
– Почему ты мне так спокойно всё рассказываешь? – Удивился я.
– Потому что тебя я тоже считаю другом, – мой напарник, как всегда, был предельно ясен.
Наконец… он первый раз за два года нашего знакомства назвал меня другом. Мы с ним сблизились, и я давно уже считал его старшим товарищем, наставником, напарником, другом.
Я знаю, что это самоубийство, но пойду с ним. Даже на смерть пойду. Он ведь тоже уже ни раз спасал мне жизнь. Долги надо отдавать – это правда, но в дружбе нет долгов.
– Короче. Сутки на полный отдых, потом в бой. Полнолуние. Заодно, кстати, познакомишься с Вепрем. Надеюсь, тебя не смущает, что мы нарушим половину законов, о которых нам говорит кодекс?
– Плевал я на кодекс! Я с вами, – моё сердце рвалось изнутри, и я был безумно рад.
Что может быть лучше, чем идти на верную смерть с настоящими друзьями. В такой ситуации ненастоящие сидят дома.
Мы выпили и пошли на танцпол.
***
Ночь, спустившаяся на этот город, отправляет меня мыслями в детство. Яркие огни, тепло,
