Буря улеглась, и город опустел под сиянием звезд.
– Это моя вина. Я послал их на верную гибель, ― сказал мистер Кокенботон и упал на колени, хватаясь за голову.
– Вставай. Нам нус'но идти.
Викензо поднял его трость и вернул старику, но тот ее даже не заметил.
– Я хотел всего лишь научиться записывать время. Вместо этого стал убийцей.
– Никто из нас не виноват. На все воля богов.
– Где они были, когда это случилось?!
Вопрос вырвался из глубины души. Руки Арчибальда тряслись. Ресницы взмокли, а грудь горела будто к ней приложили раскаленные угли.
– Если ты умрес'ь, никому лучс'е не станет. Они в порядке. Просто спрятались до лучс'ых времен.
– Думаешь?
– Уверен. А теперь поедем в Норинбург. Кондрат хорос'ый правитель. Он обязательно придумает, как нам помос'ь.
Мистер Кокенботон послушался друга. Он оперся об его плечо и медленно встал, надеясь, что Джерард и Амелия выжили. С этой мыслью он вернулся в самокат. Холодное сидение обожгло старику спину. Транспорт покатился вглубь леса. Арчибальд пустым взглядом смотрел в окно, наблюдая, как деревья сменяют друг друга. Часовщик всем сердцем надеялся, что Викензо прав, а еще, что миссис Помсли не убьет его, когда узнает о случившемся. Время, каким бы оно ни было, в итоге сломало даже мастера, знающего про него все.
Глава 6. Скрытая печать
Шероховатые пальцы старушки Маргарет с трепетной любовью касались сухих трав. Она привезла их с собой из Гластонгейта. Во всем виноваты были старые кости, но ломило их не на погоду, а переменный ориентир. Воздух становился тяжелее с каждым днем. Тучи все чаще стягивали небо. В замке оставалось душно. Открытые настежь окна нисколько не помогали дышать полной грудью. Старушку спасал лишь аромат благовоний и трав. Она разложила их возле окна своей комнаты, боясь, что сырость серых стен сделает их непригодными для использования.
Особенно она ценила Веронику. Ее облиственные верхушки тяжело переносили переезды и могли осыпаться, потеряв все целебные свойства. Растение способно было обеззаразить рану и помочь ей зажить гораздо быстрее. Еще старушка всегда держала при себе мазь из зверобоя, порошок из душицы и корни змеиного горца от боли в животе. Мало кто из придворных лекарей мог похвастаться золотыми запасами. Многие из них убили бы за тайну приготовления этих лекарств, а самое главное за правила их использования. Миссис Помсли прекрасно знала, что ее методы могут не только вытащить с того света, но еще и ускорить туда путь. Разница была только в дозе и удаче с ней не ошибиться. Поэтому все замолкали, когда старушка появлялась в поле видимости. Ее кровное родство с королевской семьей не афишировалось, но гордо вздернутый нос на фоне белых глазниц было поистине монаршеским в любое время суток.
В комнате, где ее могли видеть только травы и серые стены дворца, миссис Помсли давала себе волю и опускала плечи, но наставления семьи въелись в кожу с молоком матери: «Мы Билатлейны до самого конца.
