– в неказистых чёрных костюмах из магазина готового платья, белых кепках и лубяных лаптях вместо сандали
й. На лицах отражалась странная смесь из удивления, надежды и отчаянья.
Редкие полицейские пытались оттеснить людей обратно в палисадники.
Народу пришло много, как на демонстрацию. Похоже, в городе знали, что здесь происходит. И успели разобраться в этом событии куда лучше, чем те, кто жил в особняке генеральши Крашевской.
– А по какому поводу шествие?– нахмурилась Целестина. Она оглянулась в сторону Андруся, но двоюродный братец хранил молчание.
– Сегодня – день святого Фоки,– проявила осведомлённость горничная Ивонка,– А ещё – память целиком умученного Фиваидского легиона.
– Что-то эти солдаты не похожи на Фиваидский легион,– заметила Целестина.
Пока бабушка лежит в гробу, Целестина могла едко шутить за двоих. И это у неё неплохо получалось.
– Они, эти немцы, новое государство строят,– предположила Ивонка,– Может у них там новые праздники? Или новые мученики?
– А это кто это на мосту?– спросила Целестина, повернувшись в сторону железной дороги. Железная дорога была севернее, так что было отлично видно, что там стоят другие солдаты, в совсем незнакомой форме. Несмотря на летнее время, они были в шинелях, а на голове – пилотки.
– Может, жандармерия?– предположила Целестина.
– Красные это,– с чувством произнёс кучер и почесал затылок под цилиндром.
– Это что за армия такая? Пожарные?
– Русская это армия. Большевики. Вернулись, через двадцать-то лет!– и пожилой кучер катафалка тяжко вздохнул, вспоминая что-то своё, ещё из тех времён, когда Целестина даже не родилась.
– А почему они не стреляют?– не отставала девушка.– Я слышала, что русские – враги немцам.
– Сейчас никто не знает, кому он враг. Но немцы с ними воевать пока не хотят. Сама видишь – на Тересполь уходят.
– Что за трусость!
– Трусы эти немцы или нет, а Вторую Речь Посполиту съели. И не подавились.
Кучер был сразу видно – человек законопослушный. Он даже называл Вторую Польскую Республику её официальным именем.
Целестина с невольным уважением посмотрела на круглое лицо кучера, покрытое сетью тоненьких, как паутинки, морщин.
– Вы так много знаете!– сказала она.
– Когда хоронишь мёртвых, обязательно узнаешь что-то и про живых,– кучер вздохнул,– Я же не только репетирую, у меня и настоящие покойники есть. У нас ещё не все офицеры из крепости похоронены… А строем русским и немцам сейчас нарочно ходить приходится. Под Лембергом, знаю, никакого строя не было. Встретились там позавчера две армии, немцы и русские – и сразу забыли, что им офицеры приказывали, а вспомнили, что в газетах читали. Ну солдатики и начали друг в друга стрелять. Сперва из винтовок, потом артиллерией, а бронепоезд “Храбрец” всю эту заваруху из пулемётов поливает.
Офицеры еле-еле
