же тихо спросил Виктор.
– Ты ведь уже согласился? – пожала я плечами.
– Отец Мартин предоставил мне бизнес-план. Да, я с ним согласен.
– А мое мнение тогда для чего было нужно?
– Ты моя жена. Это наш бизнес. Если ты все еще категорически против, я буду на твоей стороне. Но мне кажется, нужно согласиться. К тому же, мы ничего не теряем. Мы в любой момент можем католическую гостиницу превратить в обычную гостиницу. Вот для этого ты, в принципе, и нужна. Чтобы так сделать католическую гостиницу, которую при случае можно будет легко переделать в гостиницу обычную. Ты же дизайнер.
– Хочешь, чтобы я соорудила гостиницу – трансформер?
– Да. Хочу. Хочу попробовать. Я так хочу, – пробубнил Виктор.
Какой же он ребенок еще… Как и почти все мужчины… даже Марсель… Он был очень привязан к своей матери. Как она сейчас, интересно? Не ее ли это влияние?..
– Хорошо. Я даю согласие. Мне это интересно. Я попробую.
– Вот и отлично, – выдохнул Виктор.
И мы приступили к мясу по-французки. Минут через пять Виктор сказал:
– Я отдаю этот проект в твое личное пользование, Лиза. Мне некогда. Я уже тороплюсь. Еще минуты три, не больше. Я тебе полностью доверяю, Лиз.
– Да, знаю, – кивнула я.
– Ну, что? Поднимем бокалы за этот проект? – спросил мой муж.
– Да, – поднял чашку с кофе Марсель.
Что мне еще оставалось, как поднять бокал с глинтвейном? Мы чокнулись, отпили по паре глотков, а Виктор выпил коньяк залпом, поморщился, встал, пожал руку Марселю, поцеловал меня в щеку, и заторопился на выход. За эти пять минут он съел мясо. Его тарелка сияла чистотой. Мы же с Марселем съели только половину. И еще осталось, что выпить. Поэтому, когда Виктор ушел, мы молча все доели и допили, а потом я закурила.
Было страшно неловко. Да, меня заинтересовал этот проект. И я хотела видеть Марселя. И вот это-то все ломало. Всю мою прежнюю, спокойную, сытую жизнь в довольстве. Довольство миром, собой, мужем.
– Давно вы женаты? – услышала я голос Марселя и вздрогнула.
– Что?
– Сколько вы женаты с Виктором?
– Три года.
Я потушила сигарету и посмотрела в глаза Марселя. В его взгляде теперь и в помине не было добродушного идиотства. Он смотрел на меня пристально и серьезно. Вот только прежней насмешки в его взгляде я по-прежнему не обнаружила.
– И как?
– Хорошо, – быстро ответила я, занервничав. Что за допрос?
– А дети у вас есть?
– Не получились пока. Может, так угодно богу? – ехидно добавила я вопрос.
– Лиз, пожалуйста, не трогай мой сан, хорошо? Я не хочу говорить об этом. Я очень не хочу говорить об этом.
– А я – тем более, – зло бросила я.
Когда-нибудь я тебя расколю, Марсель. Обязательно. Ты остался атеистом. Я слишком хорошо успела узнать тебя, чтобы не верить в твое божественное прозрение. Нет, ты – все такой же. Это просто
