раньше уже попадал в щепетильные обстоятельства, и прежние страхи едким дымом всплыли в его подсознании. Появились опасения, что если операция пройдет слишком быстро, то не останется времени разобраться в ситуации. Надо бы поговорить с Остель в процессе. Иначе, неравен час окажется, что его просто используют, а потом не отмоешься. Хоть бы знать, что потом можно в рапорте писать. От неприятных предчувствий засосало под ложечкой.
«Ты всегда заботился только о себе, Майер! Как бы угодить начальству, прижать подчиненных, продвинуться, обойти, прибегнуть, получить, избежать!» – Пришло ему на ум. Но ведь он всегда помогал людям, если только мог. Так почему же совесть должна его мучить, если другие еще меньше него заботятся о людях? Он принялся вспоминать те случаи в своей жизни, когда ему приходилось участвовать в жизни других, и решать чьи-то проблемы. Набралось, конечно, не густо, но ведь он всегда был занятым человеком, семейным. Он стал думать о том, какой он хороший семьянин – муж и отец. Но тут сегодня он оказался не в чести. Тут же представилась расстроенная жена одиноко ожидающая его в квартире.
«Да, Майер, ты заботишься о людях, только тогда, когда тебе это выгодно, или по крайней мере тебе ничего не стоит.» – Мрачно подсказывал ему внутренний голос. Но что же он мог с этим поделать, ведь весь мир диктует ему эти правила игры. Все поступают подобным образом, и жизнь всегда полна компромиссов с совестью и личными предпочтениями. Может он и стал бы более человечным, если бы его жизнь пошла иным путем. Разве он плохой человек? Нет. Но порой не получается сделать счастливыми даже самых близких людей. Черная досада придавила его в кожаном кресле. Появилось сильное желание плюнуть на все, развернуться и провести этот день с супругой.
«Брось ты, Майер, ты же трус, тебя не хватало и на меньшее…» – Не унимался голос. Да он не мог руководствоваться сиюминутными желаниями, на нем тяготел долг, ответственность…. Обычно подобные рассуждения помогали, но не сегодня, видимо, потому что дело, которое внушало ему большие сомнения, еще не завершено, и пока все не закончится, внутренние конфликты неизбежны.
Неожиданно появилось ощущение, что кто-то со стороны за ним наблюдает. Полковник интуитивно обернулся и увидел только следующую за ними машину. Ничего необычного. Он попытался расслабиться, откинулся на кресле, прикрыл глаза. Была неприятная догадка, что нервишки пошаливают. Он сделал несколько медленных глубоких вдохов, но ощущение не пропало, только усилилось. Он забеспокоился.
– Лейтенант.
– Да, сэр. – Мелькнуло в зеркале беспечное лицо Шульца.
Полковник немного помедлил в нерешительности. Действительно, стоит ли говорить об этом с подчиненным?
– Да нет, ничего. Вольно, лейтенант.
– Да, сэр, как скажете, сэр. – С готовностью согласился тот, и, приняв желание начальника поговорить за хороший знак, спросил: – Не разрешите ли музыку включить?
– Почему бы нет, лейтенант, валяйте. – Майер предпринял попытку дружески улыбнуться,
