style="font-size:15px;"> Глава 2
Но мужчина не пришёл. Вместо него в кабинет вошла женщина лет пятидесяти. На её лице было смущение.
– Ничего, что я к вам без записи? Как-то я услышала в автобусе разговор двух женщин. Говорили о вас. Одна другой посоветовала к вам прийти и адрес назвала. А я запомнила. Просто запал адрес в голове.
– Конечно, ничего страшного нет. У нас столпотворения не наблюдается, но приятно слышать, что молва о нашем кабинете идёт значит, и эти женщины соберутся с силами и тоже осмелятся прийти к нам, – успокоила я её.
– И хорошо. Надо душу облегчить, излить из неё, что накопилось за многие годы. Батюшке, всё пыталась на исповеди как-то рассказать. Да рассказ не складывается, всего ему не расскажешь. Да и совет иногда не нужен. А рассказать, поделиться с кем-то очень надо. Знаете, почему Змей Горыныч выпускал из себя огонь? Чтобы не сгореть изнутри. Так и человеку надо выпустить из души затаённую обиду, чтобы душа легче стала и не болела так сильно. Не ныла по ночам от боли.
Живу я здесь недалеко. Иду из больницы. Свекровь проведывала. Умирает она. Мы приходим, родня её, она в сознании, вроде всё понимает. А ночью соседи по палате говорят, в беспамятство впадает. То вроде кого-то прочь гонит, а то прощения у кого-то просит. Вот я была у неё, сырников ей принесла. Прошлый раз просила она меня налепить ей сырников. Ей всегда нравилась моя стряпня. Ничего не могу сказать, она всегда хвалила мою готовку. А прошлый раз вареников с вишней и пирожков просила. Я делаю, приношу, а она не ест. Сил нет у неё уже, чтобы есть. Но понимает, что я, как и прежде, с уважением к ней отношусь. Наверное, понимает. Потому, как сегодня попросила меня ближе к ней присесть, на мою руку свою исхудавшую ладошку положила и говорит:
– Прости меня, Тая. За всё прости, – и заплакала.
А я хоть и сказала, что Бог простит, и я прощаю, а сама сердцем не могу забыть всего того, что пережила от неё. А значит, не простила? Ведь если простила, значит и забыла нанесённую обиду? Разбередила она мои раны душевные своим прощением. Я вот иду и думаю. Раз так, значит, знала, что делала мне больно? А зачем? За что? Я никогда ей зла не делала. Терпела её обиды, но перед людьми не славила. Много лет я пробовала, понять её и простить, но не могу и всё тут. Всего не расскажешь, всех обид не перечесть. Не мелких, нет. А таких, после которых сна лишаешься. Умом не понимаешь, зачем так подло поступать с женщиной, которая тебе никакого зла не делала и не помышляла даже. Которую ты прилюдно дочкой своей величаешь? Зачем делать больно той, которую любит твой сын и с которой у него всё ладится и в жизни и на работе?
Мой муж был моим первым парнем. Первым во всех отношениях. И воспитывали нас в моей семье так, и характер у меня был в этом отношении очень привередливый. Но была я наивной и доверчивой до такой степени… О таких говорят, что таких нельзя обижать. А меня никто не обижал никогда, я имею в виду вне дома. Где бы я ни работала, одни только благодарные мои воспоминания о сослуживцах, начальстве. Даже бывало, если бы не они, так и не знаю, как бы я пережила многие события в своей жизни.
Родилась
