докладывал государю шеф жандармов граф Бенкендорф в 1839 году.
Впрочем, даже Александр II накануне оглашения Манифеста о вольности крестьян приказывает привести столичные войска, в том числе артиллерию, в боевую готовность. Он боится своих дворян. Говорят, кое-кто во дворце даже держал заложенные экипажи на случай бегства царской семьи из Зимнего. Страх перед собственными подданными – самой блестящей знатью Петербурга – жил в сердцах Романовых еще даже до убийства Павла I.
После короткого промежутка воли в 1861–1930 годах происходит повторное закрепощение крестьянства в рамках колхозно-совхозного строя, более даже масштабное, чем в царской России. Тогда крепостное право не было распространено на Сибирь. Не стоит забывать, что вплоть до 1974 года паспорта колхозникам не выдавались, а система прописки была создана уже в 1932 году и окончательно отменена только при Борисе Ельцине в 1993 году. Уходу из колхозов советская власть особенно не препятствовала, но она была заинтересована в притоке в города и на стройки индустриализации максимально ограбленного, исключительно нищего деклассированного населения, которое было готово жить в самых чудовищных условиях и на крошечные деньги. Для этого коммунисты сделали немало, в частности организовали масштабный голод в 1932–1933 годах, не считая постоянно заниженных закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию и так называемый антикулацкий террор, который был на деле уничтожением любой хозяйственной обеспеченности села. Коммунистов не столько интересовало закрепощение крестьян, сколько скорейшее перераспределение человеческих ресурсов в пользу промышленности.
В 1940 году указом президиума Верховного Совета СССР рабочим было запрещено менять место работы, а опоздание наказывалось трудовыми работами сроком до шести месяцев с удержанием 25 % зарплаты. Таким образом, крепостное право при Сталине было распространено на рабочих и служащих. Правда, это нельзя считать новацией большевиков. Русская промышленность XVII–XVIII веков также была по преимуществу крепостной. Именно крепостной труд за несколько десятилетий XVIII века позволил превратить страну, закупавшую железо, в мирового лидера по его добыче и экспорту. Разница между имперской и большевистской Россией, наверное, заключается лишь в масштабах рабства, которое при Сталине становится тотальным, но имеет свои градации от половинчатой несвободы к полной, сопоставимой разве что с античным рабством.
Начиная с 1929 года, шло строительство экономики Гулага, в которой к моменту смерти Сталина работали 2 500 000 человек. Всего через сталинские лагеря прошли 15–18 миллионов человек, работавших в самых нечеловеческих условиях и в тех регионах страны, куда свободного человека невозможно было заманить добровольно, по крайней мере при весьма скромных финансовых возможностях, которыми располагала советская власть. ОГПУ-НКВД обращало часть населения в рабов, а затем распределяло их по стройкам СССР. Это был беспрецедентный
