внимания со стороны пассажиров мужского пола, многие из которых иностранцы, а у некоторых на лбу написано, что они авантюристы, для которых несчастная – и богатая – вдова станет легкой добычей.
Элеонора внушала себе, что намерения у Колтон-Смитов самые добрые, и гнала мизантропическое подозрение, что супруги делают это для того, чтобы потом иметь возможность вставить в разговор: «Когда мы путешествовали с леди Скарбро…» Однако все труднее становилось выслушивать их скучные и ограниченные рассуждения.
Элеонора опасалась, что Колтон-Смиты захотят ехать с ней до Лондона, и по этой причине мысль задержаться на несколько дней, пока Бартвелл приводит дом в порядок, показалась ей посланной свыше.
– Здравствуйте, Бартвелл. – Элеонора поприветствовала дворецкого со счастливой улыбкой и обняла его. Многие посчитали бы ее выбор слуги странным. В юности он занимался кулачным боем, а уйдя из спорта, служил ее отцу, сколько Элеонора себя помнила, и любил ее будто родную дочь. Когда отец отослал пятнадцатилетнюю Элеонору в английскую школу, Бартвелл поехал с ней, и девушка была очень благодарна ему и за компанию, и за поддержку.
– Уверена, все готово.
– Как всегда, мисс, – с улыбкой ответил Бартвелл. – С этим вашим якобы французским поваром чуть припадок не случился. Но мы все подготовили для вас и малышей.
Бартвелл повернулся к вышеупомянутым малышам, вежливо кивнул застенчивой, немногословной индианке, потом предложил Натану продемонстрировать свою боксерскую форму, выставив перед собой руки, и похвалил новый чепчик Клэр.
Элеонора достала из кареты тиковую шкатулку, которая ехала с ней на соседнем сиденье от самого побережья. Шкатулка была изготовлена из темного дерева высшего качества и покрыта тонкой резьбой, петли и замок золотые.
Проглотив комок в горле, Элеонора тихо проговорила:
– Теперь ты дома, милый.
– Мисс Элли, – раздался за ее спиной низкий голос, – добро пожаловать домой. Дайте помогу.
Элеонора с улыбкой обернулась:
– Здравствуй, Закари. Рада тебя видеть.
Еще один человек, слуга, чье присутствие в доме было темой для сплетен. У Закари была темная кожа – ненамного светлее, чем шкатулка в руках Элеоноры, – поэтому общество возмущало, что он не слуга ее, а поверенный. Закари и его мать были рабами, принадлежавшими одному южанину, у которого гостил отец Элеоноры. Он выкупил и мальчика, и женщину, а вернувшись домой, дал им свободу. Мать Закари работала поварихой у них на кухне, а мальчик оказался настолько умен, что мистер Таунсенд оплатил его образование. Закончив школу, Закари поступил на службу к мистеру Таунсенду, а несколько лет назад, после смерти отца Элеоноры, перешел к ней и с тех пор улаживал все деловые вопросы.
Элеонора, не раздумывая, передала шкатулку поверенному. Закари и Бартвеллу она доверяла больше всех, не считая дорогой подруги Джулианы. К тому же Закари восторгался талантом
