Хендерсон приехала ночным поездом; она, должно быть, устала, – сказал пожилой глава комиссии, возвращаясь на свое место.
– Сейчас ей еще повезло с погодой. Зима здесь долгая.
Наверное, он ожидал, что Анна разрыдается от первой же снежинки. А ведь он сам выглядел так, словно куда чаще бывал на солнце, и приехал сюда недавно!
– Вы давно здесь живете, мистер Уркварт?
Анна заметила насмешливые взгляды членов комиссии. Что она такого сказала?
– Всю жизнь.
Ситуацию объяснила женщина из комиссии:
– Уркварты, владельцы Килларана, всегда щедро помогали нашей деревне, и Чезаре находит время в своем плотном расписании, чтобы выступать в качестве опекуна школы.
Из-под ресниц Анна заметила его быструю улыбку: не смотреть на него было невозможно. У него был запоминающийся голос, глубокий и бархатный, с ноткой хрипотцы, но без тени шотландского говора. Уркварт из Килларана… Получается, что он здесь вроде помещика? Это объясняет теплый прием; хотя сама идея помещика, особенно больше похожего на пирата, казалась Анне совершенно устаревшей.
Интересно, как он выглядит в килте? Анна сумела проглотить неуместный смешок, вызванный такой же неуместной мыслью, и опустила ресницы.
Допуская, что инстинкты ее не подводят и работу ей дадут – значит ли это, что придется работать с этим мужчиной? От этой мысли сердце Анны забилось еще быстрее. Остается надеяться, что его участие ограничивается выписыванием чеков.
– Итак, скажите, пожалуйста, сколько времени вы преподаете?
– Пять… нет, четыре…
Под его пристальным взглядом у нее на щеках проступил румянец, одно из проклятий натуральных рыжих. Стараясь удержать хотя бы тень солидных манер директрисы, она склонила голову.
– Пять с половиной лет.
Чезаре оперся локтями на стол и наклонился вперед, к ней. Что-то в его вежливой улыбке заставляло Анну чувствовать себя Красной Шапочкой. Злой серый волк рядом с ним казался бы добродушным.
– Представьте себе гипотетическую ситуацию…
Анна улыбнулась и кивнула, снова вступая в бой.
Глава 2
Только из гордости Анна смогла высоко держать голову, уходя из комнаты; она даже сумела кивнуть и попрощаться с членами комиссии. Из гордости и упрямой решимости не доставлять Чезаре Уркварту удовольствия увидеть, как она ломается.
Он не пытался отвести глаза или скрыть играющую на чувственных губах самодовольную улыбку с оттенком холодной жестокости. Другие члены комиссии молчали, не смотрели ей в глаза; наверное, это к лучшему – одно доброе слово, и Анна бы расплакалась.
– Я вызову вам такси.
Это предложение Чезаре точно не было вызвано добротой, поэтому Анна сумела удержать себя в руках, встречая взгляд мучителя. Но не смогла скрыть непонимание и боль во взгляде.
Он первым отвел глаза; темные и невероятно
