человек, который не причинит вреда двум шестнадцатилетним первокурсницам пединститута, попавшим в сложную ситуацию…
Мне тогда даже в голову не пришло, что можем влипнуть в еще более серьезную историю. Самоуверенность юности, неопытность или врожденная интуиция вселили в меня уверенность, что, если он один пойдет провожать нас обеих, мы сможем как-то выкрутиться… Это было лучшим вариантом по сравнению с перспективой оказаться в компании десятка изрядно подвыпивших незнакомых парней, становившихся все развязнее и развязнее…Интуиция меня не подвела! Егор проводил нас до самой квартиры, по дороге предостерегая, что юным неопытным девушкам не стоит одним появляться в таких местах, если мы не хотим постоянно попадать в такие передряги…
Он оказался 26-летним «королем» одного из районов города, состоящим в приятельских отношениях с «королем» района, в который входил городской парк с танцплощадкой… Это и позволило ему беспрепятственно увести нас с танцев. (Не знаю, было ли так же в других городах Союза, а здесь весь город был разделен на районы, руководимые избранными «королями»: обыкновенно ими становились полукриминальные элементы или уж очень бесшабашные ребята до 30 лет. Егор оказался одним из таких.)
Мы стали встречаться. Относился ко мне он очень бережно. Наверное, кроме того, что я ему по-настоящему понравилась, сказывалась десятилетняя разница в возрасте, мое несовершеннолетие, наивность и доверчивость, искренность и … принципы, которым я упрямо следовала.
Когда наш первый курс отправляли «на картошку», как и всех студентов в то время, Егор даже ходил к декану, пытаясь добиться для меня освобождения от отработки, поскольку в сентябре в Белоруссии уже дождливо и холодно, а у меня хронический гайморит. Никто, разумеется, меня не освободил, но его попытка вызывала уважение…
Осень в тот год началась рано. Похолодало еще в августе. Посылка от родителей с теплыми вещами и осенней обувью задерживалась, а у меня на ногах были только замшевые босоножки. Егор, не обращая внимания на мои возражения, повел в обувной магазин и купил добротные и красивые осенние туфли…
И сейчас не смогу точно определить, как к нему относилась я…Скорее всего мне льстило, что такой взрослый, авторитетный парень так мною увлечен. В нашей группе я была самой младшей: были студенты, закончившие до поступления училища, отслужившие армию, поступавшие по два-три года, им было уже по 20-23 года, а мне – шестнадцать…в таком возрасте 4-5 лет – большая разница. Хотелось показать, что я не маленькая девочка. Пока была на картошке, мы с Егором переписывались, а по приезду в город продолжили встречаться. Он, на зависть девчонкам, ухаживал красиво, баловал меня…Вел себя по отношению ко мне, по большей части, как старший брат, чем как парень…
Девчонки из общежития хвастались своими синяками на губах, на шее – у них, мол, все по-взрослому: любовь. Поветрие что – ли такое тогда было в моде?! Мне тоже хотелось считаться взрослой! Недели три я
