вставил заостренный конец лома между полотном двери и дверной коробкой, а Нина ногой прижала дверь, чтобы, открывшись, она не ударила коллегу в случае, если кто-то попытается силой вырваться из квартиры.
С третьей попытки Андерссону удалось сломать замок, практически не повредив дверь. Из квартиры донесся явственный запах еды.
Нина напряженно прислушалась, плотно прикрыв глаза и сосредоточившись. Потом она открыла глаза и резко повернула голову влево, быстро окинув взглядом прихожую. Никого. Взгляд в сторону кухни. Никого. Она заглянула в спальню. Там тоже было пусто.
– Я войду, – сказала она, прижавшись спиной к дверному косяку, и посмотрела на Андерссона. – Прикройте меня. Полиция! – еще раз громко произнесла она.
Ответа не последовало.
Напряженно переставляя ноги, она отошла от двери, отшвырнула ногой газету и бесшумно вошла в прихожую. Висевшая под потолком лампа слегка покачивалась, наверное, от сквозняка. Сумка Юлии действительно стояла на полу слева от входной двери. Рядом лежала куртка Александра. Справа, в гардеробе, на плечиках, висели куртки Давида и Юлии.
Внимательно осматривая кухню, Нина услышала за спиной дыхание Андерссона.
– Проверь детскую, – сказала она, поведя рукой с пистолетом в сторону первой открытой двери слева от входа в кухню.
Коллега скользнул в детскую. Нина слышала, как шелестит ткань его брюк.
– В детской чисто, – доложил Андерссон через несколько секунд.
– Обыщи шкафы, – приказала Нина. – Когда закончишь, закрой дверь.
Сама она сделала несколько шагов вперед и вошла в кухню. На столе стояли две тарелки с остатками спагетти.
«Юлия, Юлия, когда ты станешь хоть немного опрятнее? Я так устала все время убирать за тобой грязь».
Сквозняком тянуло из спальни, наверное, из открытого окна. Шторы были задернуты, в комнате стоял непроницаемый мрак. Несколько мгновений Нина вглядывалась в темноту, но не уловила ни малейшего движения. В комнате стоял резкий, незнакомый и неприятный запах.
Нина протянула руку, пошарила рукой по стене и включила свет.
Поперек кровати, на спине, лежал голый Давид. Там, где должны быть гениталии, виднелись окровавленные петли кишок и разорванная кожа.
– Полиция, – сказала она, заставляя себя действовать так, как будто этот человек был еще жив. – На вас направлено оружие. Поднимите руки.
Ответом была звенящая тишина, и Нина вдруг отметила, что зрение у нее стало туннельным. Она внимательно огляделась. Занавески слегка шевелились от сквозняка. На столике у кровати – со стороны, где спала Юлия – стоял стакан с водой. Пуховое одеяло комом сбилось в изножье кровати. На одеяле лежал пистолет, такой же, какой был у Нины, – «Зауэр-225».
Нина машинально схватилась за рацию.
– 16–17 вызывает центр. На месте происшествия пострадавший. Пока не могу сказать, жив ли он. У него две огнестрельные раны – одна в голову, одна в пах. Прием.
Ожидая
