этого призвания Савва не успел мне сообщить.
Вагон вздрогнул и стал медленно набирать скорость, двигаясь по своему маршруту. Практически в это же самое время вошла кондуктор. Я порылась в кошельке. Мелких купюр там не оказалось, и я протянула остановившейся возле нас кондуктору купюру среднего достоинства.
– Один билет до… – и посмотрела на Савву.
Он назвал станцию.
Когда кондуктор протянула мне билет со сдачей, Савва мгновенно перехватил у нее билет и сдачу и сразу, даже не поблагодарив меня за помощь, поднялся и пошел в конец вагона к своим друзьям. Моему возмущению не было предела. Я вскочила с места и крикнула ему вслед:
– Савва, верни сдачу!
Тот не реагировал на мое требование и шел по проходу вагона к противоположной двери. Я догнала его, когда он уже подошел к своим друзьям. Они, как по команде, отвернулись и стали рассматривать мелькающие пейзажи за окнами вагона.
– Савва, верни деньги, – вновь потребовала я.
– Я обещал вернуть деньги в понедельник. И я это сделаю.
– Я помню, но я требую, чтобы ты вернул сдачу немедленно.
– Мне еще понадобятся деньги, чтобы добраться от полустанка до дома, – с этими словами он встал и вышел вон из вагона.
Больше я его не видела. Одно радует, что купюра была небольшого достоинства.
****
В назначенный Игорем день я не пошла на занятия, хотя и не приняла окончательного решения делать тату или нет. Все упиралось в финансы. Когда я в последнюю поездку приехала домой, в квартире были Света, моя старшая сестра с годовалым сынишкой, и ее муж. Мама была на работе. Она работала фельдшером на скорой помощи. Отца тоже не было. Он работал вахтовым методом на севере России. При моем появлении особой радости я на лицах сестры и ее мужа не обнаружила. Оказывается, муж сестры потерял работу, и они вынуждены были съехать со съемной квартиры и поселиться у моих родителей. После непродолжительной беседы с сестрой я узнала, что и отец потерял работу и сейчас перебивается случайными заработками. Уже третий месяц не присылает денег в семью. Сейчас они все живут на зарплату матери и ее пособие на ребенка. После таких новостей я уже не могла рассчитывать на поддержку родителей. Перед отъездом мама предлагала какие-то деньги. Я отказалась.
– Мама, вам всем теперь самим нужна помощь. А у меня с деньгами все в порядке. Я подыскала работу. По вечерам работаю посудомойкой в кафе, – соврала я.
Мама с подозрением посмотрела на меня, тяжело вздохнула и положила протянутые мне деньги в свой кошелек. Я взяла вещи и уехала на вокзал. Прямо там, на вокзале, я сбросила все деньги со своей карты на карту сестры.
Дождавшись ухода Иры и Кати на занятия, я сняла халат и вновь, в который уже раз, посмотрела на себя в зеркало. Шрам был ужасным. Верхний его конец выходил на несколько сантиметров от резинки трусов, а нижний уходил в волосяной покров лобка.
