Бессмысленные с лица и изрядно пошатывающиеся, они с любопытством смотрели на горизонт, и на приветствие Асатомы лишь махнули рукой, мол, двигаем, чего стоять.
С тех самых пор, за всё время пути они едва перекинулись парой ничего не значащих фраз, однако по сощуренному лицу Гамайа было видно, что тем любопытно, что же их ждёт на месте. Более того, они, по мере протрезвления, принимались буквально излучать нетерпение, в то время как Асатома чувствовали всё больше раздражения и досады, покуда того как они шли и шли, а ничего не менялось.
Войд потому и Войд, что во всей освоенной части Вечности не сыскать места более пустого и бесплодного. Если бы не посверкивающие в пустоте вешки грида, могло бы показаться, что они вовсе застряли на месте, сколько не продвигайся вперёд, окажешься там же. Голос разума, заметив неладное, тут же принимался ворчать: поворачивайте обратно, не тяните, возвращайтесь, мигом будете дома, в родной постели и без столь сомнительного соседства.
Гамайа же временами буквально пугали Асатому своей психованной полуулыбкой. И почему только кафедра выбрала именно их для руководства экспедицией, вроде бы столь важной, ответственной, а тут нате.
Асатома, в конце концов, не выдержали:
– Нам нужно зафиксировать план действий, прежде чем наступит конечный момент принятия решения.
Гамайа, не замедляя шага, обернулись, вновь растягивая ту самую полуулыбку:
– Решения о чём, коллега?
– О том, что наши исходные предположения оказались неточными и нам необходимо вернуться и всё ещё раз обдумать.
– Что вы понимаете под «исходными предположениями»? Чисто для протокола, чтобы не запутаться.
Ну, начинается.
– Даже ничтожной доли входящего азимута достаточно, чтобы на таких масштабах расстояний окончательно разминуться с объектом. Это же Войд, какой смысл двигаться дальше, если впереди ничего нет и не будет?
Гамайа хмыкнули и показали очередной фокус из собственного бесконечного арсенала. Две ближайших вешки послушно вынулись из уходящей вдаль сети грида, чтобы тут же приняться судорожно гонять друг за дружкой петлями извилистых траекторий, оставляющих за собой широкие инерционные следы.
– Эти два обьекта разве только что окончательно разминулись, коллега?
Псевдозухия вам «коллега». Но Асатома снова промолчали. Тогда Гамайа бережно вернули вешки обратно и резюмировали, добавив при этом в свой и без того неприятный голос изрядную долю желчи:
– Именно. Войд внемерен, его геометрия не предполагает возможности «сминуться» или «разминуться». Если здесь что-то действительно есть, мы это непременно отыщем.
Они так говорят, словно уже что-то нашли.
Асатома от досады махнули рукой и зашагали дальше, не желая ввязываться
