для того, чтобы подняться наверх, в отделение, где лежал Артур с мамой. Мы сначала было пошли не в ту сторону.
– Серёжа! – послышалось сзади, мы увидели Машу, она спустилась для того, чтобы нас встретить. Я сильно обрадовался, мы обнялись и пошли на четвертый этаж. Мне очень тяжело было подниматься по лестнице из-за сердца и раза 3 приходилось пользоваться сердечным спреем. Хотя на тот момент состояние моего сердца после встречи с Богом и постоянных молитв сильно улучшилось, но всё же просто подняться на четвертый этаж для меня оставалось чем-то слишком тяжелым. Коридоры отделения были заполнены детьми самого разного возраста. Некоторые весело играли, некоторые грустно стояли, ходили, сидели. Неожиданно я почувствовал боль за этих детей, но тогда это промелькнуло лишь как мимолётное ощущение.
Маша присылала мне фотографии сына, я знал, как сильно он похудел и как тяжело на него смотреть, видя все эти трубочки, отходящие от его тела. Однако когда я вошел в палату, то всё равно испытал шок от увиденного. Я видел ту самую, забранную у меня частичку сердца, когда-то увезённую на скорой. Это можно назвать только счастьем через боль. Мне хотелось подбежать и обнять сына. Он лежал на кровати, и оттуда, где ему делали операцию на почке, у него выходило несколько трубочек. И также в руку была воткнута капельница, и я не помню, сколько вообще было этих трубочек. Он смотрел на нас с легкой улыбкой.
– Привет, – произнёс он слабым и как будто не своим голосом. Я подошел и мы обнялись. Никогда не забуду этот момент самого великого счастья, о котором я столько мечтал. В самом начале, когда его увезли, в некоторые моменты мне казалось, что я никогда его больше не увижу и не смогу подержать на руках… И я в мечтах иногда просто видел, как сын сидит у меня на коленях и я тихо молюсь за него. И вот он живой, хотя и слабый, и пусть я не могу взять его на руки, но всё же он улыбается и снова что-то говорит.
– А мне тётя Наташа подарила ёё, – я видел, что игрушку-пружинку он держит в левой руке.
– Здорово, сына! – восхитился я. – А мы тоже тебе кое-что привезли.
Маша с дедом Мишей – своим папой, разговаривали на какие-то сторонние темы. Я привез кучу мелких игрушек, которыми он мог бы играть прямо на кровати. Вставать пока он не мог, но зато с маминой помощью он мог играть целой кучей игрушек в кровати. Сын расплылся в улыбке, увидев игрушки, и тут же принялся играть. А я не мог оторвать от него глаз. Рита тоже сильно соскучилась по братику и то и дело пыталась с ним заговорить, всю дорогу ее постоянно взрослые отдергивали за то, что она то не туда села, то она не туда пошла, то она не так что-то сделала. Она все терпеливо сносила, не споря, теперь у нее появилась возможность поговорить с братиком. Я оглядел других детей в этой палате. Один мальчик лет четырнадцати, перенесший также тяжелую операцию, и годовалый ребенок, перенесший операцию
