― рявкаю, не сдержавшись.
– Там Дикси одна дома. Она старая. Питается по расписанию… Я…
– Я вечером заберу ее сюда.
– Спасибо, ― шепчет она, а потом снова начинает: ― Финн…
– Ладно, ― решительно заявляю, откладывая в сторону вилку. ― Я не могу рассказать тебе всего. Но кое-что все же озвучу, чтобы ты не видела во мне врага. ― Она отводит смущенный взгляд, и я с ужасом понимаю, что она уже сделала определенные выводы. Неправильные выводы. ― Посмотри на меня, Мишель. Ты меня боишься?
Мне важно услышать ее ответ. Но еще более важно знать, какие чувства она испытывает в данный момент. Потому что от этого зависит то, насколько комфортно ей будет рядом со мной. А мне хочется, чтобы было комфортно. Чтобы она могла расслабиться. Для этого ей нужно понять, что со мной она в безопасности и пребывает в моем доме не потому что я хочу ее обидеть, а потому что хочу защитить. Да, изначально я привез ее, потому что не знал, что делать со свидетелем. Но теперь мое единственное желание в отношении Мишель ― защитить.
– Немного, ― наконец отвечает она.
– Почему?
Она смотрит на меня, как на идиота, что, в принципе, логично.
– Потому что на моих глазах ты убил человека.
– На твоих глазах я выпустил пулю из снайперской винтовки. Ты не видела, что я убил человека.
На мгновение на ее лице мелькает сомнение, но тут же исчезает. Она кусает нижнюю губу и слегка хмурится. А потом ее взгляд проясняется, и она снова задирает подбородок.
– Но ты убил.
– Убил, ― спокойно подтверждаю я.
– Кем он был? ― тихо спрашивает она севшим голосом.
– Одним из тех, кто виновен в гибели моей семьи. ― Мишель ахает. ― Неужели ты думала, что я позволю этим подонкам продолжать топтать эту землю и наслаждаться жизнью, когда моя семья была убита таким ужасным образом? Мишель, я хочу, чтобы ты понимала. Я уже не тот хороший парень, которого ты знала. Я стал плохим. Меня вынудили им стать.
– Ты теперь такой же, как твой отец?
– Я теперь такой же, как все Фоули.
– Но я тоже Фоули и…
– Да, ― с улыбкой подтверждаю, ― но и моя мама не состояла в мафии, правда?
Мишель кивает. На ее губах появляется едва заметная улыбка. Но я улавливаю ее, она греет мое сердце и растапливает в нем лед.
– Не состояла. А Мал, как оказалось, состоял.
– С чего ты взяла? ― я хмурюсь. Потому что никто, кроме вовлеченных в это людей, не знал о том, что Малоун помогал мафии отмывать деньги.
Мишель посмотрела невидящим взглядом в пространство.
– Я ни с чего не взяла. Я точно знаю. Видела документы. А потом поговорила с Малом. Ему пришлось признаться.
– Вот почему вы ругались несколько недель до его смерти.
Мишель тяжело сглатывает и вытирает сбежавшую слезу.
– Да. Я говорила ему, Финн! ― внезапно она повышает
