встретили «Ревенан»! – Шарп устало поскреб щеку. – Кромвель считает, что война проиграна, вот и решил продаться победителям.
– Нет, это невозможно! – воскликнул Тафнелл.
– Я тоже не верю, – сказал майор, хотя в глазах шотландца Шарп прочел сомнение. – Ладно, барон – иностранец, но Кромвель?
– Не сомневаюсь, сама идея принадлежала барону, сэр. Вероятно, в Бомбее он долго опрашивал капитанов, пока не обрел сообщника в Кромвеле. Они вместе украли драгоценности пассажиров, продали корабль и были таковы! Иначе Пол… барон остался бы с остальными пассажирами! Что ему делать на «Ревенане»? – Шарп едва не назвал Полмана его настоящим именем, но вовремя спохватился.
Далтон присел на пустой стол.
– Кромвель взял у меня на хранение часы, – вздохнул шотландец. – Когда-то они принадлежали моему отцу. Часы показывали неправильное время, но я дорожил ими как памятью.
– Мне жаль, сэр.
– И ничего нельзя сделать, – уныло протянул майор. – Нас обвели вокруг пальца!
– Не могу поверить! – Тафнелл выглядел растерянным. – Кромвель всегда так гордился тем, что он англичанин!
– Значит, деньги он любит больше, чем Англию, – едко заметил Шарп.
– Вы же сами мне говорили, что при желании капитан мог уйти от «Ревенана», – добавил Далтон.
– Пожалуй, вы правы, сэр, – удрученно вздохнул лейтенант.
Затем они отправились в каюту Эбенезера Файрли. Выслушав рассказ Шарпа, торговец хмыкнул, но ничуть не удивился:
– Есть люди, которые родную мать готовы продать ради наживы! А Пекьюлиа всегда отличался алчностью. Присаживайтесь, у меня есть бренди, вино, ром, арак. Нельзя допустить, чтобы все это досталось французским ублюдкам!
– Надеюсь, Кромвель не забрал на хранение ваши драгоценности? – сочувственно поинтересовался майор.
– Я похож на болвана? – фыркнул торговец. – Хотя он пытался. Даже уверял меня, что я обязан сдать драгоценности согласно правилам Компании, но не на того напал!
– Да уж, – задумчиво протянул Далтон, думая об отцовских часах.
Шарп промолчал.
Жена торговца, полная, материнской складки дама, выразила надежду, что французы не забудут об ужине.
– Только не надейся на что-нибудь особенное, матушка, – заметил Файрли, – наверняка нас ждет месиво из овсянки, верно, Шарп?
– Скорее всего, сэр.
– И как только будут обходиться их светлости? – Файрли мотнул головой в сторону каюты лорда Уильяма, затем хитро улыбнулся Шарпу. – Как думаете, оценит леди Грейс вкус овсянки?
– Сомневаюсь, сэр, – честно ответил Шарп.
Незадолго до полуночи французы вывезли с «Каллиопы» все, что посчитали ценным. Они забрали порох, тросы, рангоутные деревья, провиант, воду и шлюпки, но груз оставили в трюмах. Когда последняя шлюпка вернулась на «Ревенан», французы опустили марсели, паруса на фок-мачте
