знаю, где они эту бормотуху купили, но Максимке так плохо стало… Другим ничего, а его в больницу увезли с отравлением… В реанимацию…
– То есть, вы позвонили мне потому, что Макс напился? ― холодно осведомилась я, не веря своим ушам.
– Ему так плохо, Лизуш…
– Вы издеваетесь? Я думала, он руки на себя наложить решил…
– А ты этого хочешь, да? ― накинулась на меня свекровь. ― Этого добиваешься? Мало тебе было один раз ему душу наизнанку вывернуть, ещё захотелось? Не добила, да? Мстишь за то, что он тогда тебя бросил?
– Я поняла, у вас это семейное… ― констатировала я, стаскивая с себя куртку.
– Что именно? ― с вызовом подбоченилась Тамара Борисовна.
– Резкие перепады настроения от любви к ненависти.
– Максимка тебя любит! Всю жизнь любит!
– Вы если будете так орать, соседей всех перебудите.
– И буду! Пусть слышат, какая у меня невестка бессердечная!
– Пока что они слышат, какая у меня свекровь неуравновешенная, ― спокойно заявила я и, убедившись, что Тамара Борисовна от гнева потеряла дар речи, ушла в кухню ставить чайник.
– Чтоб завтра духу твоего здесь не было! ― завопила она мне вслед.
– Ну уж дудки. Я вам не футбольный мячик, который можно туда-сюда пинать. Я подожду, пока Макс выйдет из больницы, мы полюбовно подадим заявление на развод, а потом я выпишусь и уеду.
– Развод? Ты совсем с ума сошла? Хочешь окончательно моего мальчика добить?
Я тяжело вздохнула и устало посмотрела на свекровь. Ну вот что толку объяснять ей, что её мальчику уже за тридцатник перевалило? Добить его… Ага, это ещё вопрос, кто кого первым добьёт. Я неслась сюда, думая, что всё совсем плохо, а «её мальчик», оказывается, изволил напиться до отравления. Ещё и я в этом виновата.
Нет, я безумно рада, что Макс всего лишь напился, а не надумал глупость какую-нибудь. Правда рада. Будто камень с души упал. Но предел-то этому когда-то должен быть? Как бы сильно мы не любили друг друга… Ну не можем мы жить вместе! Вот как это ей втолковать? Она же слышать ничего не хочет. Я вообще не понимаю уже, чего они оба от меня хотят.
– Мы разведёмся, и это не обсуждается. Хоть плачьте, хоть материтесь, хоть проклинайте меня, мне уже всё равно. Я с вашим сыном жить не буду.
С минуту свекровь сверлила меня ненавидящим взглядом, а потом уселась в прихожей на тумбочку и принялась натягивать на ноги свои высокие сапоги.
– Вызови мне такси, я здесь больше ни на секунду не останусь.
– Вот и славно, ― я облегчённо вздохнула и достала мобильник из заднего кармана брюк. ― Привет Максу передайте. Пусть поправляется побыстрее, а то я тоже не хочу задерживаться тут дольше необходимого.
Она ушла, громко хлопнув входной дверью, а я рухнула на табуретку в кухне, не зная, смеяться или плакать. Обалдеть! Я ведь могла по телефону спросить у неё, что случилось с Максимом, а потом спокойно сесть в автобус и поехать, куда собиралась. Ещё
