порождает имеющее существенное значение доверие, то, с другой стороны, именно благодаря этому в ней имеет значение момент чувства, которое может переходить в самый разнообразный произвол. У каждого, говорят, с этой точки зрения может быть свое собственное мировоззрение, а следовательно и своя собственная религия. Этим объясняется распадение на столь многие секты, которые доходят до крайних пределов безумия. У многих из этих сект существует богослужение, выражающееся в экстазе, а иногда в чувственных излишествах. Этот полный произвол доходит до того, что различные общины назначают для себя духовных лиц и вновь увольняют их, как им заблагорассудится, потому что церковь не является чем-то в себе и для себя существующим и обладающим субстанциальною духовностью и внешней организацией, но то, что относится к религии, истолковывается по благоусмотрению. В Северной Америке господствует необузданнейшая дикость всяких фантазий и отсутствует то религиозное единство, которое сохранилось в европейских государствах, где отклонения ограничиваются лишь немногими вероисповеданиями. Что же касается политики в Северной Америке, то общая цель еще не определилась как нечто само по себе постоянное, и еще не существует потребности в прочной солидарности, потому что настоящее государство и настоящее правительство возникают лишь тогда, когда уже существует различие сословий, когда богатство и бедность становятся очень велики и когда возникают такие отношения, при которых огромная масса уже не может удовлетворять свои потребности так, как она привыкла. Но это напряженное состояние еще не угрожает Америке, так как она постоянно может в значительной степени использовать исход, заключающийся в колонизации, и множество людей непрерывно устремляется в равнины, по которым протекает Миссисипи. Благодаря этому средству устраняется главный источник недовольства и обеспечивается дальнейшее существование нынешнего буржуазного строя. Поэтому нельзя сравнивать Североамериканские Соединенные Штаты с европейскими странами, так как в Европе, несмотря на всякие эмиграции, нет такого естественного отлива населения: если бы еще существовали германские леса, то конечно не произошла бы французская революция. Сравнивать Соединенные Штаты с Европой можно было бы только в том случае, если бы необъятное пространство, занимаемое этим государством, было заселено и гражданское общество уплотнилось. В Северной Америке еще господствует земледельческая точка зрения. Лишь тогда, когда в Северной Америке, как в Европе, прекратится простое увеличение числа земледельцев, жители, вместо того чтобы стремиться на поля, позаботятся о развитии городской промышленности и транспорта, образуют компактную систему гражданского общества, и у них появится потребность в органическом государстве. У Североамериканских Соединенных Штатов нет ни одного соседнего государства, с которым они находились бы в таких же отношениях, в каких европейские государства находятся между собой,