мощь морских границ Германии делала почти невозможной непосредственную атаку и в то же время давала ей великолепную базу для организации морских рейдов. Единственным географическим препятствием было то, что линия побережья Великобритании в виде громадного волнореза сужала выход из моря для операций вне его.
Недостатком этой стратегии было то, что Германии приходилось с самого же начала отказаться от заграничной торговли. Вместе с тем уменьшились и возможности ограничения притока заморского подвоза в Британию и Францию. Германский план нараставшего измора британского флота был сорван стратегией, принятой британским Адмиралтейством, которое, отказавшись от доктрины «искать сражения» – удовольствовалось доктриной «держать флот начеку». Адмиралтейство, поняв, что мина и подводная лодка, в сочетании с естественными преимуществами Германии, делают тесную блокаду делом слишком рискованным, остановилось на стратегии наблюдения за противником с расстояния. Поэтому флот был сосредоточен на позиции, которая командовала над Северным морем, с сохранением в то же время полной боевой готовности на случай появления неприятеля. Легкие суда использовались для более близкого (но не слишком) наблюдения. Эта стратегия не была столь пассивной, как она казалась критиковавшей ее публике, с нетерпением ожидавшей нового Трафальгара. Стратегия эта говорила о том, что господство Британии на море является здесь стержнем и залогом сил союзников, что неосторожные действия и необоснованный риск потерь являются отрицанием этой руководящей роли флота Британии. Поэтому, желая боя и будучи готовым к нему, Адмиралтейство спокойно выдвинуло на первый план задачи по обеспечению морских сообщений Англии, имея дело с временными угрозами этим сообщениям и, наконец, обеспечивая свободный переезд во Францию британским экспедиционным войскам.
Идея экономического зажима при помощи морских сил была тогда лишь в зародыше. Только позднее она выкристаллизовалась в настоящую доктрину, и понятие «блокада» получило новый и более широкий смысл.
Нападения на торговые суда были старой традицией британского флота; таким образом незаметно совершился переход к косвенной угрозе жизни населения Европы лишением его источников снабжения и сырья. Когда тот же зажим, но произведенный в новый форме и новым оружием – подводными лодками, сказался и на самой Британии, она, вполне естественно, хотя и нелогично, признала это гнусным зверством. Нелегко было консервативному уму понять, что с переходом от войны армий к войне целых народов неопределенный кодекс военного рыцарства должен смениться в борьбе за существование вырвавшимися наружу примитивными инстинктами. Но в 1914 году такого понимания войны еще не было. Оно пришло позднее и потому не могло оказать какого-либо влияния на первые операции, хотя влияние этих операций на представление о войне было очень большим.
Начало борьбы на море должно быть датировано
