почерк, которым было написано письмо. Я сказал, что впервые вижу.
– Какое письмо?
– У этого господина нашли конверт. А в нём полулист почтовой бумаги. И там несколько строк. Только конверт был без марки и адреса. То, что без марки, ещё можно понять – купить не успел, а вот, что без адреса – неясно. Мы же обычно адрес сразу надписываем, а марку, чтобы не испортить, клеим в последнюю очередь. А тут ни марки, ни адреса.
– Интересные вещи вы рассказываете.
Плечка пожал плечами и проронил грустно:
– Да нет здесь ничего интересного. Горе одно.
– Искренне вам соболезную.
– Спасибо. Простите, но у меня мало времени… Похоронные заботы. Я бы хотел насчёт денег…
– Не беспокойтесь. Одну секунду.
Ардашев поднялся, вышел в другую комнату и вскоре вернулся с конвертом.
– Здесь пятьсот ваших крон. Можете пересчитать.
– В этом нет надобности. И ещё. Я принёс вашему коллеге фотографию Божены. Она мне очень дорога. Не могли бы вы мне её отдать?
– Видите ли, пан Войта в командировке. По возвращении он вернёт вам фото. Можете не сомневаться.
– Благодарю. Да, чуть не забыл. Я сказал полиции, что сначала обратился в ваше агентство. Надеюсь, вам это не навредит?
– Ни в коей мере.
– Что ж, тогда позвольте откланяться.
– Честь имею.
Клим Пантелеевич проводил гостя и воротился в кабинет. Он выбрал из коробочки синий леденец берлинго и положил его под язык.
Послушались шаги, и в дверях показался Войта.
– Ух! И устал же я! – произнёс на выдохе сыщик и упал в кресло.
– С приездом, мой друг! А разве вы были не на курорте?
– Издеваетесь, шеф? Откровенно говоря, набегался как гончая. Там народу – тьма тьмущая. И все гуляют, пьют… и не только микстуры. Опросил персонал отеля, кельнеров[4] пяти ресторанов, двух кафе и даже уличных торговцев. Показывал её фотографическую карточку. Похоже, эта Божена наставляла мужу рога. Оказывается, в отеле она познакомилась с каким-то Иозефом Врабецом. Красавец, говорят, лет около сорока. Везде ходили под ручку, как муж и жена. Можно сказать, я отыскал шерстяную нитку на прядильной фабрике. Видно с ним эта пташка и упорхнула. Только вопрос – куда?
Ардашев дважды нажал на кнопку электрического звонка, соединяющего его с кухней. Два звонка означало – две чашки кофе.
– Вы читаете мои мысли, – улыбнулся Войта.
– А не упоминал ли кто, что при ней была небольшая миниатюрная фляжка?
– Как же! Одна «столовая дева» жаловалась, что в ресторане она пила как раз из фляжки, вместо того, чтобы заказать спиртное. Это, как вы понимаете, не приветствуется. Ей сделали замечание. Она оскорбилась, и они покинули тот ресторан… Было там и ещё одно происшествие. В один из дней в фойе отеля Божену дожидался молодой человек с букетом. Он не знал, что она была со своим кавалером. И когда они вышли, он направился к ней. Этот Врабец парня осадил.
Кельнер (нем.) – официант, слуга в Чехии, Германии, Австрии (прим. авт.).
