виноделия.
– Ты будешь в них разбираться, я тебя научу.
Мы поедем с тобой в Париж, ты мне покажешь свой Париж – музеи, Латинский квартал, и это аббатство, как ты сказала, оно называется?
– Клюни.
– Вот-вот, Клюни. А то я там был уже столько раз, а все одни и те же места: Лидо, Мулен-Руж, в лучшем случае – галерея Лафайет…
Потом они собрались и ушли, он отвез Лену домой, а наутро ничем не показал, что помнит, где они с Леной были вчера и чем занимались.
На следующий день после катастрофы Лену вызвал к себе начальник службы безопасности банка Костромин.
– Присаживайтесь, Елена Юрьевна! – Костромин указал ей на глубокое кожаное кресло, а сам встал, вышел из-за стола и подошел к ней.
Рослый, плечистый мужчина, он тем самым еще больше увеличил их разницу в росте, навис над ней с какой-то невысказанной угрозой.
– Елена Юрьевна, я понимаю, вы переживаете смерть Строганова… Я тоже был его другом, но тем не менее есть моменты, которые мы с вами должны прояснить.
– Да, конечно… спрашивайте, я постараюсь помочь вам всем, чем могу.
– Елена Юрьевна, от сотрудников банка мне стало известно, что вы с покойным были… в близких отношениях.
Лена посмотрела на него с удивлением. Если кто-то из сотрудников банка и знал об их близких отношениях с Александром, то в первую очередь это был Костромин, его близкий друг… Но если он сейчас так говорит – значит, так ему зачем-то надо. Лена примет его игру, потому что ей все равно.
– Допустим, это так.
– Я не собираюсь выяснять у вас подробности, но я хотел бы спросить, не заметили ли вы в последние две недели каких-либо странностей в поведении Александра Васильевича.
– Нет, ничего такого, – она пожала плечами, – все было как обычно.
– А не говорил ли он вам о каких-то своих планах, о возможности больших перемен, не собирался ли он куда-то уехать?
– Нет, ничего этого он мне не говорил.
– А не передавал ли он вам? – Костромин наклонился к ней, навис над ней, и голос его стал тихим и угрожающим:
– А не передавал ли вам покойный какую-нибудь дискету или, может быть, компакт-диск?
– Нет, ничего он мне не передавал. – Лена попыталась отстраниться, но только вжалась в мягкую спинку кресла. – А в чем дело? Что происходит, Юрий Николаевич?
– Ничего. – Он выпрямился, взглянул на нее тяжелым продолжительным взглядом близко посаженных глаз, затем отошел к окну, отвернулся. – Но если вы что-то вспомните, я надеюсь, что вы это мне сообщите.
И так же, не поворачиваясь, как будто он разговаривал не с ней, а с кем-то невидимым, прячущимся за окнами банка, он закончил разговор, холодно бросив:
– Вы свободны.
Через
