одном из них я узнал тех самых дам, которыми любовался в ресторане. Но я заподозрил как будто они были… ты понимаешь? – чересчур веселы.
Я обратился к моему кучеру с вопросом, всегда ли «стрелка» имеет такой скромный вид, и он пояснил мне, что настоящая публика бывает здесь только в мае, а теперь собирается самая пустая «шармаша» – «из провинции, значит, вот вроде как вы». Невзирая на неуместность последнего замечания, я понял в моем вознице глубокого знатока петербургской жизни и потому предложил ему составить программу моего вечера, с тем чтобы проехаться, как говорится, «по всем» и всюду поспеть к самому надлежащему часу. Возница отнесся к вопросу с живейшим участием и сейчас же набросал план действий. Перво-наперво, пояснил он, надо в Зоологический сад, потому там публика ранняя. «А оттелева гони в «Аквариум» (Популярный в Петербурге конца XIX в. театр-сад. Прим. редакции), там тебе что угодно: либо к немцам поспеешь, либо к французинкам. А напосля того беспременно на Крестовский, к самому развалу».
– Да верно ли так выйдет? – спросил я.
– Не сумлевайтесь, в самую точку: с графами да с князьями езжал. Само собою, на чаек прибавите.
– А в «Аркадию» разве не поедем?
– Можно и в «Аркадию» потрафить. Намеднись я с князем Сундуковым ездил, так опосля всего еще на тони (Место, оборудованное для рыбного лова.) потрафили. Красненькую мне на чаек выложил.
Каковы аппетиты? А армяк на нем с чужого плеча полинялый, и сам сидит на козлах, словно на облучке телеги.
На следующее время стану избегать кучеров, которые ездят с князем Сундуковым.
Тем не менее, он свое дело сделал: мы действительно потрафили всюду, в самую точку. За один вечер я, можно сказать, изучил все злачные места в Петербурге.
Признаюсь, мне даже трудно разобраться в впечатлениях. Я немножко ослабел, и в голове как-то все встряхнулось. Может быть, это оттого, что в Зоологическом саду много пил пива. Но там нельзя не пить его много. Представь себе, что дамы, сидя за столиками, сами приглашают выпить с ними. И притом пиво словно разлито в воздухе: дышишь и чувствуешь, как в тебя входит какой-то раздражающий пивной эфир. Черт его знает, откуда он берется: ведь в пиве, кажется, эфира-то нет совсем?
Ах, душа моя Гуськов, но как хорошо! Да, только в Петербурге и умеют приятно жить.
Впрочем, опять все оказалось не так, как мы с тобою предполагали. Великолепия, представь себе, никакого: все в высшей степени просто, до чрезвычайности просто. Начать с обмундирования прислуги: ты не поверил бы, что находишься в роскошной Северной Пальмире. В одном саду прислуга одета в такие странные, на манер арестантских, куртки, что я сначала подумал: уж не попал ли я ненароком в какую-нибудь колонию несовершеннолетних преступников? В других садах меня поразило, что все служащие, кроме официантов, одеты в толстые казакины и сапоги с голенищами. Но я, разумеется, сообразил, что это делается отнюдь не из скаредности,
