ли, что Владыка избавился от него? Подкинул бы его к какому-то приюту. Фил бы вырос обычным человеком. Он бы не стал убийцей.
Он был рожден, чтобы служить отцу. Он был рожден, потому что смешение крови Аскендитов и Пурусов должно было дать большую силу. Он был рожден, чтобы стать членом “Dominus Mortis”…
Если бы только его сила не проявилась… Он смог бы жить обычной жизнью?
Алессия закусила губу, ошарашено рассматривая лицо Фила.
– Почему ты так говоришь? Разве тебе не нравится перемещать предметы одной силой мысли? – тихо поинтересовалась она.
Фил недовольно поджал губы. Он не должен был говорить о силе. Он, вероятно, слишком много выпил на голодный желудок и быстро опьянел?
Один из играющих в дартс мужчин запутался в собственных ногах и задел угол стола, за которым сидели Филипп и Алессия.
Фил удержал свой бокал.
Алессия вскрикнула, остатки эля ее вокала расплескались по столу. Мужчины громко рассмеялись своими низкими голосами.
Филипп обернулся и манул им рукой:
– Аккуратней. Вы так галдите, что мы даже собственные голоса не слышим, – попросил он вполне вежливо.
Мужик, что врезался в их стол, превосходил Фила вширь раза в два. Его огромный живот колыхнулся, выглядывая из-под футболки. Сфокусировав пьяный взгляд на Филе, он икнул и произнес заплетающимся языком:
– Эй, ты, сопляк… Че ты сказал?
Филипп вскинул свою густую бровь, покосился на Алессию и медленно встал со своего стула.
Алессия замерла в предвкушении. Она и боялась мужской драки, но, в то же время, вокруг Фила, который не струсил перед этим громилой, словно образовался ореол идеальности.
Фил был еще и храбрым!
Никогда прежде она еще не встречала такого мужчину.
Даже если он и проиграет сражение с этим громилой, он уже выиграл сердце Алессии. Именно в этот момент журналистка поняла, что безвозвратно и необратимо влюбилась в этого малознакомого, неразговорчивого мужчину. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда и смеялась над самим этим выражением, но теперь поняла его значение.
Филипп выпрямился и снизу вверх посмотрел на громилу. Ему нечего было бояться – он был профессиональным убийцей и вилкой мог в секунду вспороть громиле яремную вену.
Громила подняла свою огромную руку и положил Филиппу на плечо. Ни один мускул на лице стрелка не дрогнул, он охватил широкое запястье громилы и сжал, надавив на определенные точки.
Громила переменился в лице и убрал свою руку.
Филипп стряхнул невидимее пылинки с плеча, улыбнулся и произнес:
– Может, сыграем в дартс? Если я выиграю, вы тихонько соберете вещи и покинете заведение.
Громила насупил брови, пристально вгляделся в глаза Филиппа и кивнул.
– Но если выиграю я, то поцелую твою цыпочку… – он отвратительно облизал свои губы и покосился на Алессию.
Лицо
