чтобы встать с дивана и действовать
– Ты из ума выжил?
– Вот послушай – раз по двадцать на дню слушаю. Вот оно мое вдохновение. – Костя включил трек на своем телефоне.
– Ave Maria? Оригинальное исполнение. К чему это ты?
– Это концертная запись: Долорес О Риордан и Лучано Паваротти. Она вдохновляет меня, как ничто другое. Любовь, страх, добро и зло, ненависть и светлое будущее – все смешалось в этой песне. Слушаю, и в голове вырисовывается картина того мира, в котором я хочу жить.
– Ты бредишь, Костя!
– Послушай меня! – Константин продолжал сидеть и взглядом попросил друга присесть и выслушать. Он пришел к Павлу выговориться, рассказать все, что накопилось. И кроме Павла для этого ушей не было. – Сядь. Горб заслужил это. Как-то я в клубе увидел его, когда он с тремя дружками уходили оттуда. Я узнал его и побежал поздороваться – в одном классе все же учились. У входа в клуб уже на улице я догнал их, но этот козел послал меня подальше, будто я пустое место. Так вот, когда они садились в машину, я заметил, что их было не четверо, а пятеро – друзья Димона усаживали какую-то бесчувственную барышню на заднее сидение. И знаешь, что потом? Через два дня я в социалке вижу объявление «Пропала девушка. Восемнадцать лет». Описание и фото. И на фото та девушка, которую они грузили в машину.
– Бля.
– Вот так вот. Потом я по его страницам просек, где Димон собирается тусить в ближайшую пятницу и поехал туда же. И девушка, которую они подцепили, потом можно было увидеть в интернете в статье об убийстве со следами изнасилования. – Позволив Павлу минуту переварить услышанное, Костя продолжил. – Они подсыпывали какую-то хрень девкам, которые велись на их понты, а потом, типа помогают пьяной, вытаскивали из клуба и увозили. Не знаю, проверялись ли камеры в этих клубах, но Димон, как-никак, сын прокурора – хрен что откопаешь. Они считают, что им можно все. Готов поспорить, что если выясниться, что один из этих гондонов на завтрак любит перекусить грудным младенцем, ему это сойдет с рук.
– И за это ты проломил ему голову? – Больше даже как факт, а не вопрос, сказал Павел, он помнил ту статью об убийстве сына прокурора.
– Я разыграл карты так, будто все знаю и хочу его шантажировать. Он назначил время и место. Каким же надо быть тупым бараном, чтобы приехать туда одному? Это его и сгубило – он не успел даже свой пистолет достать.
– И сколько было после Димона?
– Двадцать шесть. Я их выслеживаю и отправляю к праотцам. И всех, кто считает себя выше других, выше законов нравственности, ждет такая участь.
– Понятно. Дай тебе волю, ты бы и Раскольникова к стенке поставил.
– Кого?
– Не бери в голову. Пойдем, покурим, и ты пойдешь. Хочу еще некоторые дела дома поделать и с Женей пойти погулять.
«Ты, Костя, совсем с катушек слетел», – Павел все прокручивал и прокручивал тот факт, что Костя – для окружающих самый безобидный человек на свете – оказался по локти в крови.
XIII
