его жена рассмеялась.
– Я знаю, что вы сейчас думаете, – кивнул мистер Саттерсуэйт, – но этот мальчик пишет настоящую музыку.
– Пожалуй, я соглашусь с вами, – заметил Денман.
– Можете не сомневаться. А вот сколько это будет продолжаться – этого никто не скажет.
– Вы хотите сказать, что… – Денман с любопытством взглянул на мистера Саттерсуэйта.
– Я хочу сказать, что успех пришел к нему очень рано. А это всегда опасно. Очень опасно. – Он взглянул на мистера Кина. – Вы не согласны со мной?
– Вы всегда правы, – ответил тот.
– Давайте пройдем наверх, ко мне, – предложила миссис Денман. – Там будет поприятнее.
Она прошла вперед, и они последовали за нею. У мистера Саттерсуэйта перехватило дыхание, когда он увидел китайскую ширму. Подняв глаза, он увидел, что миссис Денман наблюдает за ним.
– Так что же, человек, который всегда прав, – сказала она, медленно кивая головой, – что вы можете сказать о моей ширме?
Он почувствовал в ее словах вызов и ответил сбивчиво, слегка запинаясь:
– Что здесь скажешь – она прекрасна. Более того, она уникальна.
– Вы правы. – Денман подошел и встал у него за спиной. – Мы купили ее вскоре после того, как поженились. Заплатили за нее десятую часть ее реальной стоимости, но даже это было для нас неподъемной суммой. Целый год мы отказывали себе во всем – помнишь, Анна?
– Да, – ответила миссис Денман, – помню.
– Честно говоря, мы не могли позволить себе такую покупку, и уж точно не в то время. Сейчас совсем другое дело! Недавно у «Кристи» продавались очень неплохие китайские лаковые предметы. Как раз то, что необходимо для того, чтобы эта комната стала идеальной. Здесь должны быть только китайские вещи – все остальное на выброс. Так вы можете себе представить, Саттерсуэйт? Моя жена и слышать об этом не хочет.
– Мне эта комната нравится такой, какая она есть, – заметила миссис Денман.
На лице у нее появилось странное выражение. Мистер Саттерсуэйт снова почувствовал себя так, как будто ему бросили вызов и победили. Он оглянулся вокруг и впервые заметил, что в комнате нет ни одной личной вещи: ни фотографий, ни цветов, ни безделушек. В ней не было ничего женского. Если отбросить не совместимую с другой мебелью ширму, то комната вполне могла сойти за образец обстановки в большом мебельном магазине.
Мистер Саттерсуэйт заметил, что женщина улыбается, глядя на него.
– Послушайте, – начала она, наклонившись вперед. На какой-то момент миссис Денман стала гораздо больше похожа на иностранку, чем на англичанку. – Я попытаюсь объяснить, потому что, мне кажется, вы поймете. Мы купили ширму, заплатив за нее не только деньгами, но и нашей любовью. Любовью к ней, потому что она прекрасна и уникальна, и нам пришлось отказаться от других, гораздо более нужных вещей, которые нам действительно были необходимы. А все остальные китайские вещи, о которых говорит мой муж, мы можем просто купить
