Девочку звали Ленни…
Об этом он узнал уже потом, когда под его ногами разверзлась, затрещала выжженная пустыня.
Но перед этим он увидел то, что хотел увидеть – с детства, со своих десяти лет: каким образом соединяются фарфоровые части статуэтки. Обнаружил не сразу – глаза долго привыкали к полумраку уютного номера, кровь заливала мозг, в ушах звенело. Когда все это стихло, на кровати проявилось то удлиненное, отшлифованное, без малейшей складочки и морщинки, фарфоровое тело, невыразительные, но и соблазнительные в этой неопределенности глаза, приклеенная и такая же невыразительная улыбка, обращенная внутрь себя – и тем самым еще больше возбуждающая.
Одна ножка девочки была согнута в колене.
Оно светилось, как китайский фонарик. Роман Иванович осторожно присел рядом и, немея от счастья, чуть-чуть прикоснулся губами к этому фонарику. Но теперь не ощутил того удушающего детского стыда, когда проделывал это тридцать лет назад с той статуэткой. Мальчик вырос, статуэтка ожила…
Он сильнее прижался к колену, покрывая его невесомыми прикосновениями.
В голове вертелось только одно слово: «Господи…»
– Это будет стоить триста евро, раша!
Она что-то сказала?
Неужели он слышит ее голос?
Ровный, спокойный голос, без всякой интонации.
Такой, каким и положено говорить фарфоровой кукле.
– Что?
– Триста евро, – повторила она.
На губах загорчил привкус алебастра. Роман выпрямился.
Почувствовал, как трескается и разваливается на куски нежный фарфор – ноги, руки, голова – все с грохотом разлетелось по углам – не собрать. Как и собственную жизнь.
И тогда он разрыдался.
Впервые за тридцать лет – так же, как тогда, когда родители поймали его с поличным – с кусками разбитой куклы в руках.
– Раша глупый и жадный, – сказала Фарфоровая Девочка, собрала свои вещи с пола, быстро оделась и вышла из номера.
Оксана:
«Гуцулка ксеня»
Душа была не на месте!
Вот скажи кому-нибудь так – и станет понятно: человеку не по себе. И начнут успокаивать, мол, ничего страшного, время от времени такое испытывает каждый. Особенно зимой и весной. Надо попить настойку пиона или эхинацеи, валокординчик, больше бывать на свежем воздухе, думать «о хорошем».
Но как объяснить, что даже после таких мер душа не возвращается! А как жить без души, кто подскажет?
Если бы Оксана встретила хотя бы одного человека с такой же проблемой, ей бы стало значительно легче. Они бы подружились, помогли бы друг другу.
Просто поделились бы своими впечатлениями и симптомами, как это делают больные с общим диагнозом.
Оксана обвела бы пальцем вокруг груди, слегка захватив верхнюю часть живота, и сказала бы, что вот тут
