ранним подъемом, слегка улучшилось. Когда же я, умытая и причесанная, появилась на кухне, настроение окончательно пришло в норму. Витающие в воздухе ароматы навеяли воспоминания детства. К запаху гренок и молочной каши примешивался едва уловимый аромат какао.
Тетушка Ида колдовала над плитой. Она приветливо улыбнулась и приглашающим жестом указала мое место.
– Садитесь, голубушка, потчевать вас буду.
В свете вчерашних открытий Ида вновь стала называть меня на «вы». Я же, мысленно, конечно, по-прежнему именовала ее тетушкой Идой. Завтрак прошел в непринужденной обстановке. По молчаливому согласию ни я, ни хозяйка не упоминали о вчерашнем казусе. Ида перестала притворяться немощной старушкой, что существенно облегчило наше общение. Покончив с кашей и гренками, я взглянула на часы и поразилась, как много времени мы провели за столом. Было уже почти десять часов. Все-таки тетушка Ида – порядочная болтушка.
Заметив, что я украдкой посматриваю на часы, Ида предложила перейти в гостиную. Я не возражала. Убегать от пожилой женщины прямо из-за стола неловко. Как и вчера, тетушка Ида расположилась на диванных подушках. Я присела рядом. Немного помолчав, она печально вздохнула.
– Жаль, что вы оказались не той Татьяной, которую я ждала. Признаться, мне было бы приятно иметь такую родственницу. За время нашего короткого знакомства я странным образом успела к вам привязаться. А теперь что? Ждать, когда откликнется кто-то из родни? Надеяться на приезд истинной Татьяны, Коровиной? Только что-то мне подсказывает, что ждать я буду ой как долго! Да и дождусь ли, в моем-то возрасте?
– Обязательно дождетесь, – обнадежила я. – Татьяна Коровина непременно приедет, как только получит ваше письмо! Я же приехала. И она приедет.
– Ох, голубушка! – Тетушка Ида начала входить в роль одинокой особы. – Сколько уж их было, писем этих! И на каждое – только обещания. «Приеду на следующий год». Вот и весь сказ.
– А вы надежды не теряйте, – продолжала я. – Пишите каждый год, она и приедет.
– Я целую ночь не спала, все думала, как же так вышло, что вы, посторонний человек, откликнулись на первое же письмо.
Ида хитро на меня посмотрела, и я поняла, что дальше по ее плану наступает время о чем-то меня просить. И не ошиблась.
– Вот что мне в голову пришло, – ее взгляд стал еще хитрее. – Если бы мне не по почте письмо Татьяне передать, а лично в руки, глядишь, и оттаяло бы ее сердце. И приехала бы она к постели умирающей тетушки.
Хозяйка выжидающе смотрела на меня. Я делала вид, что не понимаю намека, а про себя думала: «Ну, хитра! Расчет у тебя верный. Одно дело – давать обещание безликой бумаге и совсем другое – живому свидетелю. А мне, выходит, отведена неблагодарная роль этого самого свидетеля». Поняв, что я не спешу заглатывать наживку, хозяйка удвоила старания.
– Неизвестно, сколько их осталось, деньков моих. Возможно, вы моя последняя надежда на воссоединение
