с тобой нужны? Тем более я?! Никто о нашем родстве не знает и даже не подозревает! Так что я могу ходить где мне угодно и сколько угодно.
– Увы, Федя, ты ошибаешься. – Дядя, названный Жорой, тяжело вздохнул. – И когда ты заучишь всю инструкцию для обладателя наизусть, я тебе приведу веские доказательства своей правоты. Мы с тобой уже накрепко связаны не только семейными узами, но и незримыми силами, которые исходят из сигвигатора и Кулона-регвигатора.
Оба непроизвольно уставились на огромную тяжеленную подкову с толстой цепью, которая возлежала на специальной подставке возле стены. Только если Бонза смотрел на неё с восторгом и надеждой, то парень с насмешкой и удивлением. Мало того, он соображал вполне логично и рассудительно в данном случае:
– Насколько я помню из твоих рассказов, вручённые мне сигвигатор с Кулоном и раньше находились рядом с тобой. Да и твой помощник Туз Пик частенько возле тебя ошивался. Почему же раньше опасности не было? Что сейчас изменилось?
– Раньше наши недруги многого не знали. А совсем недавно Кулон побывал у них в руках. Они его вполне могли обследовать, изучить и сделать самые опасные для нас выводы. И, как следствие, по создаваемому тобой фону отыскать нас обоих. Я-то ведь их отыскал! И только благодаря этому сумел в должной мере шантажировать. Поэтому и нам нельзя держать возле себя связанную с Интернетом электронику, поэтому и нельзя тебе лишний раз светиться на поверхности, поэтому надлежит вначале как следует окружить тебя фантомами для твоей же безопасности.
Фёдор после таких объяснений насупился и стал проявлять своё бычье упрямство совсем по другому поводу:
– Да мне плевать, что я света белого не вижу и над этой тетрадкой чахну. Не столь оно и выматывающее… А вот по поводу Ленки, овцы драной, меня всего трясёт от бешенства! Ведь пока я здесь, она там с этим ублюдком невесть чем занимается! Как только представлю, что она с ним целуется, так головой об стенку готов биться! Не выдержу я такой неопределённости с ней, дядь Жора! Точно не вынесу!
Глядящего на парня Бонзу так и выворачивало всего от досады, запоздалого сожаления и презрения. В голове крутились крайне нелицеприятные мысли и сравнения. Судьба связала его с этим размазнёй, который из-за какой-то шлюхи не в силах собраться и проявить личную самодисциплину. С таким соратником, как говорится, и врагов не надо.
Но иного выхода не было, приходилось подстраиваться под презираемого соотечественника, дальнего родственника, имеющего вполне русские паспортные данные: Фёдор Аркадьевич Гонтарь, двадцати лет от роду, не женат, не судим, безработный. Но в свете предстоящего будущего бывшему правителю очень хотелось надеяться, что душонка у молодого, с неокрепшей психикой сообщника совсем подлая. Для этого ничего не оставалось, как использовать последний довод, а если он не поможет, то и радикальное средство применить, которое в иных структурах называется «повязать кровью».
– Но
