удача приходит настолько быстро, но и разум нашёптывал:
«Сам факт нахождения этого подземного зиккурата – уже невероятная удача. Так почему бы в нём ещё чего ценного не отыскать? В том числе и сразу? – А пока пытался с помощью резервуаров своей силы работать с неживой материей, высказывая Нефёдовой-2 некоторые свои опасения: – Надь, я конечно, не археолог, но мне кажется, так грубо и нагло пробивать стены нельзя. Вдруг за ними – ценнейшие манускрипты? Или ещё нечто более уникальное? И что случится с резким проникновением туда влажного воздуха?»
Судя по тону во время ответа, штатный специалист команды и сама еле сдерживала раздражение и досаду:
«Ох, Фёдорович, не трави душу! Я ведь тебе с самого начала предложила вызвать сюда полную экспедицию Академии наук…»
«Только не это! Опять повторю: нам тут только толпы академиков не хватало! По сути, они «Империи Хоча» не помешают, но самое ценное у нас из-под носа увести могут. Пока сами всё не обыщем, посторонних сюда пускать нельзя…»
«Ну вот и помалкивай!.. По поводу вандализма… – Она постаралась тут же сгладить свой резкий и слишком уж запанибратский окрик на обладателя. – Да и вряд ли вот так с ходу отыщем нечто ценное, сырость тут куда угодно проникнет, всё ею пропитано. В крайнем случае мы нечто стоящее незамедлительно перенесём отсюда в лабораторию, я и там попросила Романова с Сабуровой подготовить несколько герметичных шкафов и ту самую барокамеру, где ты Белую Сашу, зомбированную Бонзой, в чувство приводил. Справимся… Ну и если нечто биологическое отыщем, а потом и возраст определим, тотчас можно готовить документы на получение Нобелевской премии!»
«Ты уверена?» – своего сарказма Иван не скрывал.
Тем более что уже был с Надеждой короткий разговор на эту тему, и она сама высказывала опасения, что подобная находка «перевернёт мир истории с ног на голову». А это в первую очередь невыгодно англосаксам и иже с ними, которые на пену изойдут, доказывая, что всё здесь найденное инсинуация и подстроенный заговор злых славян. Сам факт такой находки, да ещё совсем недалеко, можно сказать рядышком с Москвой, вызовет резкие нападки историков остального мира. Говорить о Нобелевской премии в таком случае – явный нонсенс.
И женщине пришлось это со вздохом подтвердить:
«Да бог с ней, с премией! Всё равно это будет бомба для недругов славянизма страшней, чем Хиросима и Нагасаки, вместе взятые».
«Не спеши о таком заявлять. Вдруг это чудо строили не славяне и не проарийцы, а некие византийцы? Или ассирийцы? Или египтяне? Ведь жрецы оттуда куда только не добирались в своих путешествиях».
«Нетушки! У тех цивилизаций существовал совершенно иной стиль построек, – уселась на своего любимого конька археолог. – Они пользовались стоечно-балочной системой, и только в древнем Риме стали
