опасная. Ты – мой слуга. Человек, которому я доверяю практически так же, как самому себе. И потому я считаю, что должен спросить твоего мнения. Если ты согласен отправиться со мной, и всецело помогать мне во время странствий так же, как ты делаешь это сейчас – я буду рад. Если же нет, то ты немедленно получишь расчет и, более того, награду за те годы, что ты мне служил. Ты не раб и волен решать сам. Не скрою, из этого путешествия мы можем не вернуться.
– Я отправлюсь с вами, господин, – ответил я почти без раздумий.
– Ты слишком быстро решаешь, Ганс. Поверь, это не то дело, в котором нужна поспешность.
– У меня нет семьи, о которой следует заботиться, точно так же, как и нет близких друзей. Вы всегда были добры и справедливы ко мне, а потому я не смогу бросить вас в такой момент.
– Я рад, – Клаус фон Дирк подошел и с силой сжал мне плечо. – Я рад, что ты именно тот человек, на которого я могу положиться.
Какое-то время, может быть несколько секунд, мы простояли так, а затем господин вновь принялся нервно расхаживать по комнате. В этом жесте, которым он меня одарил, не было иронии или насмешки. Я, пожалуй, набравшись храбрости, мог бы назвать его дружеским, но, как бы то ни было, я сознавал, сколь велик Клаус фон Дирк в сравнении со мной. И все же мне кажется, что он действительно в тот момент считал меня уж если не другом, то товарищем.
Признаюсь, это была лучшая награда, на которую только я смел надеяться. Великий гений, бывший моим кумиром, позвал с собой и обрадовался, когда я согласился. Я внутренне ликовал и упивался этим моментом. Гордыня – это мой самый тяжкий грех, как я уже говорил.
– Позволено ли будет узнать, куда мы направляемся?
– Конечно, Ганс, конечно. Наш путь лежит на восток, в Багдад. Там я должен найти то, чего никак не могу обнаружить здесь. Многие мудрецы и алхимики ведут свое происхождение из тех мест, и могу заверить – там невозможно заслужить славу одними лишь разговорами.
– На восток? Но там война. И эти варвары с иной верой, – я действительно удивился. Путешествие и впрямь выглядело опасным.
– Пустое, – Клаус фон Дирк отмахнулся. – Верить в иное – не грех. Я и сам верю во многое из того, что церковь называет ересью. Что касается войн, то они для дураков, желающих помериться силой. Таких хватает по обе стороны. Поверь мне, Ганс, умные люди всегда могут договориться, а в том случае, когда это невозможно – есть шанс обмануть другого или купить его согласие.
– Но я не уверен, что нам попадутся исключительно умные люди.
– Я позаботился об этом. Мы присоединимся к каравану. Я узнал: послезавтра отходит один из них. Там хватает и сильных, которые будут охранять наш покой, и умных, которые станут услаждать ум беседами, – господин подошел ближе и пристально взглянул мне в глаза. – Но что за сомнения? Уж не передумал ли ты, узнав об опасности? Говори смелей, поверь, никто не обвинит тебя в трусости.
– Вовсе
