тапочках. Широко улыбаясь, она от всей души колотила пальцами по клавишам и внимательно смотрела в ноты, которые были раскрыты перед ней.
Молодой красивый мужчина, тоже в спортивном костюме и босиком, стоял посреди комнаты и старательно занимался с тяжелой гирей.
– Галиночка, ты делаешь поразительные успехи! – радостно произнес Петр Брониславович, потому что красивым спортивным мужчиной был именно он. – С каждым днем твоя игра становится все результативнее!
Галина Гавриловна оторвала взгляд от нотного стана:
– Не смущай меня, Петруша, я еще только разбираю это произведение…
– Тренировка, Галиночка, и еще раз тренировка. Вот залог побед! А впрочем, Галиночка, мне и так твоя музыка нравится. Да, да! Когда я слышу эти прекрасные звуки, мне хочется тягать гирю в два раза быстрее!
Галина Гавриловна засмущалась, но принялась играть с еще большим воодушевлением. По просьбе супруга она сыграла песню «Чижик-пыжик», а потом жизнеутверждающий маршик.
На лице Петра Брониславовича было написано неземное блаженство. Двухпудовая гиря, точно резиновый мячик, с легкостью подлетала вверх усилием его мощных рук. Но вдруг на последних аккордах марша Галина Гавриловна прервала игру.
– Ой, Петя, слышишь? – тревожно воскликнула она.
– Слышу! – пропел супруг. – Прелестно!
– Как же прелестно, когда стучит что-то! – заявила Галина, вновь принимаясь играть, чтобы проверить свою догадку. – Ну что, не слышишь, что ли?
Петр Брониславович положил гирю на пол и присмотрелся к своей супруге повнимательнее.
– Слышу, конечно. Просто ты, Галина, ногти очень длинные отрастила, вот они по клавишам-то и цокают, – выдал он, завершив осмотр.
– Да при чем тут ногти! – рассердилась Галина. – Что-то другое. Послушай! Неужели тебе, Петюньчик, медведь на ухо наступил, и ты не улавливаешь в этих звуках ничего особенного?
Она заиграла гамму. Петр Брониславович прислонил ухо к пианино.
– Никакой не медведь, – пробормотал он. – Ну, слышу. Мотается там что-то внутри. Надо посмотреть.
– Посмотри!
Петр Брониславович закатал рукава повыше.
– Я хоть и не фортепианный мастер, – сказал он, – но инструмент вскрою. Ты, Галиночка, не волнуйся, но отойди на всякий случай подальше. Может, туда мышь забралась.
Галина Гавриловна мышей не боялась. На мясокомбинате у людей нервы были крепкие. Она не стала отходить подальше, визжать и прыгать с ногами на диван. А подошла к своему инструменту сбоку и, когда ее муж снял с пианино переднюю панель, заглянула внутрь.
Это пианино стояло в квартире Петра Брониславовича всего несколько месяцев. Когда-то Галине Гавриловне вдруг захотелось научиться музицировать, и Петр Брониславович не мог отказать в этом своей молодой жене. Тут как раз подвернулся случай – родители ученицы Петра Брониславовича
