style="font-size:15px;"> – Хорошо. Но, дружище Проныра, наброски я попрошу оставить. – С этими словами он сгреб рисунки. – Вот этот и этот, видишь? Ясно, что мы там тыкались вслепую, как щенки, и получили много бессмысленных результатов. Иногда картиночный ящик просто заводил нас в тупик, но куда чаще мы видели вот такую картинку: пара чужаков танцует в лесу, издавая ритмичные звуки. Если теперь сказать… – он воспроизвел часть фразы, – то получим картинку с кучами палочек. В первой одна, во второй две и так далее.
Древорезчица тоже это увидела.
– Да. Фигура указывает на каждую и издает короткий звук. – Королева со Щепетильником уставились друг на друга, глаза их победно засверкали. Восторг от понимания, от обретения порядка в казавшемся беспредельным хаосе. Она уже двести лет себя так не чувствовала. – Чем бы эта штуковина ни была… она пытается учить нас языку двуногих.
За следующие дни Йоханне Ольсндот выпало вдоволь времени для раздумий. Боль в груди и плече понемногу унималась; если двигаться осторожно, то в плече лишь саднило и пульсировало. Они вытащили стрелу и зашили рану. Когда ее связали, девочка уже опасалась наихудшего. На лапах стальные когти, в пастях ножи… Потом они стали ее резать. Она и не представляла, что бывает такая боль.
От воспоминаний об агонии ее до сих пор трясло. Но в кошмарах эти минуты не возвращались. В отличие от других минут – мгновений гибели мамы с папой. Она воочию видела их смерть. А Джефри? Джефри мог выжить. Порой Йоханна целый день проводила в надежде. Она видела и горящие гибернаторы на земле рядом с кораблем… но дети внутри могли уцелеть. Потом вспоминала, как нападавшие без разбору жгли и рубили всех подряд, все живое вокруг судна…
Она в плену. Пока что убийцы обращались с ней неплохо. Стража не вооружена, если не считать когтей и зубов, и держится поодаль, когда может. Они понимали, что девочка может сделать им больно.
Они засунули ее в большую темную будку. Оставаясь в одиночестве, она мерила шагами помещение. Собакообразные – те еще варвары. Хирургические операции без анестезии они, вероятно, даже не считают пытками. Она не заметила никаких признаков электричества или летательных аппаратов. Вместо туалета – щель в мраморной плите, такая глубокая, что едва слышен плеск на дне. Оттуда все равно воняло. Существа эти вели такой же примитивный образ жизни, как люди в самые темные века Нюйоры. Технологии у них, кажется, никогда и не было, или же они ее начисто позабыли. При этой мысли Йоханна усмехнулась. Мама любила романы про аварии кораблей и приключения отважных героинь в затерянных мирах. Главное в такой ситуации – воссоздать технологию и починить звездолет. Мама… была… столь увлечена историей науки, что книжки читала именно ради таких подробностей.
И Йоханна попала в такой же переплет. С важными отличиями: она мечтала не только о спасении, но и о мести. В этих тварях нет ничего человеческого, никого похожего на них в романах она не припоминала. Она бы поискала в своем даннике, но звери
